Судя по состоянию обшивки, изрядно потрепанной микрометеоритами, кабина блуждала в пространстве не одну тысячу лет. Судя по конструкции, объект не был построен двоякодышащими Айн - единственной расой, с которой к тому времени успело познакомиться Человечество. Многочисленные экспедиции провели в том скоплении около восьми лет, но других изделий чужого разума не обнаружили.

Минуло четыре десятилетия, и в 2228 году фортуна улыбнулась экспедиции, работавшей на планете Варва, где обитали первобытные племена змееголовых кентавров. В их капище земляне обнаружили несколько предметов неизвестного назначения, но явно изготовленных при помощи высоких технологий. Шоком стало клеймо, украшавшее большинство предметов, - точно такое же имелось на обшивке и внутреннем оборудовании объекта, выловленного в Метрономе, на расстоянии около трехсот световых лет от Варвы.

Потом было много таких находок у разных звезд, куда проникали корабли людей - земные, орионские и все прочие. К середине XXIII века в музеях скопилось около сотни изделий из титановых сплавов, на которых был нарисован лазером правильный восьмиугольник, расчерченный диагоналями на восемь равнобедренных треугольников.

Ученые, журналисты и прочие энтузиасты придумали массу гипотез, объяснявших символику этого знака. Как-то так получилось, что самой популярной стала легенда о Восьмицарствии: будто бы в незапамятные времена восемь космических государств объединились, создав могущественную галактическую империю, и выбрали себе такой вот символ - по треугольнику на каждое царство, из которых состояла великая держава. Легенда осталась легендой, но название прижилось.

Ясно было одно: три или четыре тысячи лет назад существовала некая межзвездная организация, маркировавшая часть своей техники такой эмблемой, гербом или торговым знаком. Корабли Восьми Царств освоили все пространство, занимаемое сейчас Человечеством, но пришли они издалека, потому что нигде землянами не обнаружено поселений этой сверхцивилизации.

На сей счет имелась теория орионского академика Махатмы Патрика, считавшего, что Восьми царствие создало кочевую культуру, обитавшую в открытом космосе, - цивилизацию торговцев, чьи караваны слонялись по всей Галактике. Противоположной точки зрения придерживался Ричард Стюарт, профессор университета на Аквилоне Стюарт дотошно проанализировал все известные находки артефактов и уверял, что сумел вычислить сектор, где располагался очаг Древней расы. Увы, этот сектор находился слишком далеко - на такие расстояния наши корабли пока не летали.

Впрочем, я нашел работы и других ученых, включая очень острого на язык земного археолога Марата Фаньво. У каждого исследователя была своя точка зрения, каждый не желал принимать доводы коллег. Старая болезнь академической тусовки: если нет убедительных доказательств, надо погромче ругать конкурента.

Я выключил монитор. Приближалось время свидания.

Прихожу на причал, как договорились, к восьми вечера. Розетта ждет меня и машет рукой, облокотившись на леера ограждения. Два дня тихой курортной жизни вкупе с процедурами принесли спокойствие моим нервишкам, но сейчас я вздрагиваю. Внезапно я понимаю, почему меня так тянет к ней - Рози ужасно похожа на девушку, которую я безумно любил в девятнадцать лет.

Николь Дербенева тоже училась на физфаке, но была старше меня на три года. Высокая стройная зеленоглазая блондинка с лицом кинозвезды. Королева факультета, а то и всего универа. За ней табунами ходили самые завидные женихи ангмарской столицы, так что на меня Николь вовсе не обращала внимания.

Когда она перешла на шестой курс, случился переворот, и президентом стал Упырь. Военные со своими семьями покинули Монтеплато, улетела и Николь, дочь армейского офицера. Больше я никогда не видел ее, даже не пытался найти. Думал, что переболел и забыл давнюю любовь. Ан нет - чувство оказалось сильнее, времени...

Я понимаю, что обманут случайным сходством, но ничего не могу с собой поделать. Поцелуй выходит слишком страстным. Рози удивлена и всю дорогу поглядывает на меня с легкой опаской.

Катер ходко режет воду, вышвыривая из-под кормы струи пены. Быстро темнеет, и желтое солнце окончательно скрывается за горизонтом, разбрызгав по небу сверкающие капли звезд.

На атолле, где Рози сняла бунгало, я допускаю не простительный промах: наматываю швартовый конец слишком ловко для степного жителя, каким прикидываюсь. Только думать о таких мелочах нет ни времени, ни желания. Рози темпераментна выше всяких похвал, словно намерена до рассвета преподать полный курс "Камасутры". Однако, когда я уже готов заскулить, вымаливая пощаду, моя подруга сама объявляет, что пора сделать паузу.

Расслабленно валяюсь на койке в бунгало. Под потолком светит голубой плафон. Площадка перед хижиной - место предыдущих упражнений - также залита лучами фонарей. Шучу:

- Мы как будто на съемочной площадке. Повсюду прожектора.

Рози мило хохочет и объясняет:

- Чтобы приманить косяк, нужно много света.

- Что, уже пора?

- Скоро начнем... - Она хихикает. - Я имею в (виду - начнем рыбу ловить, развратник ты старый. Но сначала - снимки на память.

Фотокамера порхает вокруг нас, Рози управляет ею, подкручивая колесики на миниатюрном пульте, а заодно командует, заставляя меня принимать особо эротичные позы. Получаются голограммы в обнимку, в постеле, на пляже, с поцелуями в разные части тела.

Потом неутомимая копия Николь Дербеневой все-таки надевает купальник и нагружает меня инструментарием, необходимым для промысла деликатесов. Один вид этих штуковин напоминает о фильмах ужасов: многозубая острога, палица-шестопер на длинной рукоятке, ножи всевозможных размеров вплоть до чудовища с полуметровым лезвием. Сама Розетта несет футляр со спиннингами.

Для рыболовов выстроена платформа на сваях, оборудованная сильными светильниками и соединенная с берегом пятидесятиметровой эстакадой. Пока мы шагаем по этому мостику, Рози читает лекцию о моих обязанностях. Оказывается, креветки очень живучи, поэтому она будет вытаскивать их из воды, а я должен ударить дубинкой, чтобы разбить голову извлеченной из воды добыче. Иначе это ракообразное начнет буянить и может даже покалечить.

Ловля увлекает. Спиннинг, трезубец, сачок, удар шестопером Затем Рози молниеносным движением громадного ножа-мачете - меч, а не нож - вспарывает брюшко, вываливая за борт внутренности Медленно, но верно наполняются две емкости: в одну мы складываем добытых окуней, в другую - креветок.

Время пролетает незаметно, и вдруг выясняется, что для следующего рачка-переростка нет места Розетта, не оборачиваясь, командует:

- Отнеси ведро на яхту, сложи добычу в морозилку и быстро обратно

- Может, хватит? - робко интересуюсь я. - Много наловили.

- Много не бывает! - рубит она, - Клев только начинается.

Как назло здоровенный пластиковый цилиндр лишен гравигенной прокладки. Чертыхаясь, тащу его по эстакаде. Оказавшись на яхте, не торопясь выгружаю креветок, потом смешиваю бодрящий коктейль. Мне спешить некуда.