— Пусть лучше девчонки пока здесь посидят, — предложила я.

— Меня это устраивает, — радостно заявила Зернова.

— Это меня не устраивает, — запротестовал Владимир. — У меня тут не гостиница и не зал ожидания. Может, к тебе их отвезем?

— Ты что, с ума сошел? У меня Мила дома, что она подумает?

— А чего тут думать, в первый раз, что ли?

— Нет, Порошин, если хочешь, вези их к себе домой. Мне моя тетушка дорога. Она не сможет сидеть молча, начнет девчонок расспрашивать, кто они, чем занимаются. Представляешь, что с ней станет, если она узнает об их профессии?

— Да они ничего не скажут, правда, девчонки? — Владимир пытался решить проблему малой кровью.

— Я вам официально заявляю, что отсюда никуда не уйду, — огорошила всех Зернова. — Мне моя жизнь дорога, я не хочу прятаться по чьим-то квартирам. В милиции надежнее всего, я остаюсь здесь.

— Сначала заявление напишите, а потом ультиматумы нам свои выдвигайте, — разозлился Порошин. — У меня нет причин оставлять вас тут.

— Ну дайте мне пятнадцать суток, посадите куда-нибудь, ну я вас умоляю! — Раиса расплакалась. — Я боюсь.

— Не за что мне вам пятнадцать суток давать, — продолжал сопротивляться Владимир.

— Ну придумайте что-нибудь, ну вы же милиционер, в конце концов.

— Да ладно тебе, Райка, не бойся, — успокаивала подругу бесстрашная Мордакина.

— Нет, я хочу в тюрьму, — не сдавалась Зернова.

Я уже готова была согласиться дать временное пристанище девчонкам в своем доме, когда Зернова совершила нечто совершенно безрассудное. Воспользовавшись удобным моментом, когда Порошин повернулся к ней спиной, Раиса вскочила со стула, подлетела к нему и с размаху ударила загипсованной рукой по голове. Никто из нас не смог сдержать крик.

— А-а, — заорали все хором.

— Ой-ё, — простонала Зернова, хватаясь за больную руку.

Владимир рухнул на пол, как мешок с картошкой. Удар был достаточно сильный, но едва его голова коснулась пола, простонал:

— Убью…

Раиса со страху забилась в угол, Мальвина схватила кувшин с водой и немедленно вылила все его содержимое на лицо Порошина.

— Ты с ума сошла, что ты делаешь! — Я оттащила перепуганную Ларину в сторону, сама опустилась на колени перед Володей и ощупала его голову. Из небольшой ранки в области затылка сочилась кровь. — Ничего страшного, жить будешь, — сказал я как можно убедительнее.

— Что это было?

— Это пятнадцать суток Зерновой постучались по твоей голове. — Я попыталась пошутить.

— Это не пятнадцать, это все тридцать, — простонал в ответ Порошин.

— Спасибо, — пропищала Раиса.

Когда первый шок от случившегося прошел, Мальвина двинулась на Зернову.

— Да вы с ума сошли! Это же нападение на сотрудника милиции.

— Я знаю, извините. — Зернова говорила очень тихо. — Но у меня не было другого выхода. Я боюсь.

Единственной, кто сумел сохранить самообладание и не кинуться на помощь раненому Порошину, была Светлана. Пока я осматривала рану, а Мальвина поливала шефа из кувшина, Мордакина вызвала «Скорую». Но гораздо раньше «Скорой» в кабинет ворвался молоденький сержант.

— Что тут у вас? — Когда он увидел лежащего на полу Порошина, чуть дар речи не потерял. Нечасто в стенах управления внутренних дел можно видеть подобную картину: сотрудник милиции с пробитой головой в окружении четырех обворожительных (включая Зернову в сорочке и кирзовых сапогах) женщин. — Всем лежать, руки за голову. — Сержант решил действовать согласно инструкции и, на всякий случай, уложить на пол всех подряд, а уж потом разбирать, кто прав, кто виноват. — Я сказал, лежать, — хрипел он, расстегивая кобуру.

— Тихо, сержант, тихо, — попытался успокоить разбушевавшегося стража порядка Порошин. — Здесь все свои, задержи только вон ту красавицу, в сапожках.

— Это меня. — Зернова вышла на первый план. — Здравствуйте.

— Владимир Сергеевич, а что произошло? — Парень немного успокоился, услышав голос шефа.

— Я тебе потом объясню, уведи ее пока.

Приехавший врач «Скорой помощи» категорически настаивал на том, чтобы Порошина отправить в больницу.

— Без сотрясения здесь не обошлось, — убеждал он сопротивляющегося Владимира. — Вояка из вас сейчас никакой, пожалейте свою головушку.

Мы все поддержали врача и настоятельно советовали Владимиру поехать в больницу. Порошина увезли, Ларина в отсутствие шефа попыталась занять главенствующую роль.

— Я к Пеликановой, — деловито заявила она.

— Вы остаетесь здесь, за старшего, — осекла я стажерку. — Дайте мне адрес Пеликановой.

Мальвина была явно расстроена тем фактом, что не ей выпала удача ехать на квартиру к сестре подозреваемого, но для отстаивания своих прав у нее не хватало смелости.

— Вообще-то я должна с вами… — попыталась она что-то сказать, но я ее перебила:

— Светлана остается с вами. Я заберу ее чуть позже.

Ах, каким же гневным взглядом одарила меня стажерка Ларина на прощание. Фыркнула и хлопнула дверью прямо перед моим носом.

— Ну, я вам еще покажу, я вам всем покажу, — послышалось из-за двери. Мальвина негодовала, и несчастной Светлане предстояло некоторое время наблюдать за душевными терзаниями бедной девушки-стажерки.

Я подъехала к дому Пеликановой, беспрепятственно вошла в подъезд, хотя на входе и сидела тетушка-вахтерша, ко мне она осталась равнодушна, даже не поинтересовалась, в какую квартиру направляюсь. Удивительное безразличие или банальное нежелание создавать себе проблемы.

По лестнице я поднялась на третий этаж, именно здесь находилась квартира Пеликановой Людмилы Сергеевны. Прежде чем надавить на дверной звонок, нащупала пистолет за поясом, поправила его, чтобы при необходимости быстро вытащить. Мало ли что.

Я позвонила, довольно быстро на мой звонок откликнулась женщина.

— Кто? — спросила она.

— Здравствуйте, я ищу Пеликанова Всеволода Сергеевича, — сказала я громко и четко.

— И что?

— Вы ведь родственники, — разговор через запертую дверь плохо складывался, — не поможете мне?

— Кто вы? — Пеликанова по-прежнему не хотела открывать, а я, собственно, и не настаивала.

— Меня зовут Евгения Максимовна, мы недавно встречались с Всеволодом Сергеевичем, но он очень спешил, и мы не договорили.

— Ваше имя мне ни о чем не говорит, — строго сказала Пеликанова. — Кто вы такая и зачем вам нужен мой брат?

— Я же говорю, мне надо с ним поговорить, и только. Если вам незнакомо мое имя, может, вы слышали о Светлане Мордакиной? Это она нас познакомила. — В принципе, я была недалека от истины.