— Вы уже поговорили с Настей, детектив?

— Да, Инесса Дмитриевна.

— Я забыла вас предупредить, что Настенька очень впечатлительная, она была до глубины души потрясена…

— Да, я заметил, Инесса Дмитриевна, все в порядке.

— Уже уходите?

— Ох, нет, простите, раз уж я сюда приехал, хотелось бы еще побродить…

— Вы не смущайтесь, чувствуйте себя как дома. — Женщина улыбнулась, и полку морщин на сухом лице заметно прибыло. — Если вы хотите со мной поговорить, то можете это сделать прямо сейчас. Давайте спустимся в холл. Или вам угодно прямо здесь? Что вы хотите, детектив?

— Хотелось бы правду, Инесса Дмитриевна.

— Правду? — Женщина театрально приподняла бровь (которую не мешало бы хорошенько выщипать). — Какую вам угодно правду, детектив?

— Правда всегда одна, Инесса Дмитриевна. Это сказал фараон.

— А у нас в России говорят по-другому. Хотите знать правду — читайте таблицу умножения. Это шутка, детектив. Правда, вы не ошиблись, всегда одна. Это было так ужасно…

В принципе, справиться с ролью опечаленной свекрови ей удалось. Рассказ о событиях 23 апреля не блистал свежими подробностями. Чего я прицепился к этому дому? — внезапно подумал Турецкий. Неважно, сколько кошек пробежало между этими людьми при жизни генерала. Убивали другие, он прекрасно об этом знал.

— Я слышал, в доме через сутки после трагедии случился еще один неприятный инцидент?

— Разве? — Женщина поджала губы, задумалась. — A-а, вы об этом… Действительно, в ночь на понедельник произошло нечто странное. Честно говоря, мы не сразу вызвали милицию. Константин, когда это случилось, облазил весь дом, нашел окно в подвале, которое оказалось не забитым — этот бродяга просто оторвал его и проник в дом…

Бродяг вдоль Рижского шоссе шатается неимоверное множество. Бывали случаи, забирались в дома в отсутствие хозяев, тащили все, что под руку попадется. В прошлом году в Антоновке, что дальше на север, произошел вопиющий случай со смертельным исходом. Двое оборванцев забрались в особняк, где находился сторож, зарезали его ножом, а потом вытащили на себе всю аппаратуру. Волокли через лес, в деревню, а была зима, остались следы. На следующий день милиция их прямо с груды аппаратуры и прибрала… В данном же случае, слава богу, все обошлось. Бродяга пробрался через подвальное окно — это было, наверное, часа в четыре ночи. Константин спал в своей комнате рядом с холлом, остальные наверху. С Константина, конечно, потом спросили, но это не его, в сущности, вина. Он в доме проработал всего лишь сутки, еще не знал всех лазеек. Вечером, как положено, проверил территорию, проследил, чтобы все двери были заперты. Уверял, что лег в три часа — нельзя ведь человеку совсем не спать? Какой от него тогда прок? Злоумышленник прокрался на второй этаж, бродил, выискивая, чего бы прикарманить, а тут, на счастье или на беду, проснулась Ольга, услышала шум. Вышла в коридор. Только и различила шорох за спиной, как ей дали по голове, она потеряла сознание. Падая, вскрикнула, проснулась Инесса Дмитриевна, выбежала в коридор. Увидела только спину убегающего человека, закричала. Проснулась Анастасия, проснулся Леонид. Бросились ловить мерзавца, да куда там… Воришка слетел по лестнице в холл и пропал. Разбудили Константина, он и отыскал это клятое окошко в подвале — немедленно его забил, да еще и подпер изнутри железной трубой. Подвал закрыли на ключ — в качестве дополнительной меры безопасности. Вернулись наверх, ахнули — про Ольгу-то забыли! Привели ее в чувство — вроде целая, не считая шишки на макушке. Немедленно отрядили Константина отвезти женщину в спиринскую больницу. Тот, исполненный чувства вины, посадил ее в джип, увез. Слава богу, дежурный врач не нашел ничего серьезного, кроме легкого сотрясения мозга. Выписал таблетки, прописал покой в течение трех дней. Обошлось, уже ничто не напоминает о случившемся…

— Вы никак не связываете это происшествие с трагедией двадцать третьего апреля? — для порядка осведомился Турецкий. Инесса Дмитриевна недоуменно пожала плечами. Он обратил внимание на ее ухоженные, разительно отличающиеся от лица руки. Кисти рук были миниатюрные, с длинными узкими пальцами. Скромно поигрывал рубин в колечке.

— Связать, молодой человек, можно даже то, что не вяжется. Особенно если есть желание. Но никак не представляю… Простите. Мы пытались соотнести последнюю неприятность с тем ужасным случаем, и милиция этим занималась… Если преступление связано с профессиональной деятельностью Павла, то, возможно, охотились за какими-то документами? Хотя зачем проникать в загородный дом? В Горелках мой зять отродясь не держал никаких документов. Возможно, это просто совпадение. Знаете, так бывает: беда не ходит одна.

— Простите, что отнял у вас столько времени, — раскланялся Турецкий.

Солнце клонилось к закату. Он спустился по скрипучей деревянной лестнице к небольшому пруду, заросшему кувшинками, присел на корягу, закурил. Прислушался — не спускается ли кто следом? Вроде не должны. Даже Константин, следящий за его маневрами по саду, выпустил визитера из вида, в тот момент он и растворился… Местные кровососы, чувствуя человеческий дух, звенели над головой. Несколько штук он раздавил, остальных стал окуривать табачным дымом.

— И почему, спрашивается, Ной не прибил тех двух комаров? — раздался над головой смешливый голос. Заскрипели ступени. Турецкий поднялся, уступил единственную похожую на сиденье корягу. Женщина поблагодарила.

— Не самое лучшее местечко, — признался Турецкий. — Товарищ Ной точно недоглядел…

— Зато уединенное. — Ольга посмотрела на него как-то странно. — В других местах мы станем бельмом в глазу. Лично меня комары не кусают. Уж не знаю, какой яд вырабатывает моя кожа…

— Вы счастливая, — вздохнул Турецкий. — Хорошо, буду терпеть. Вы владеете ценной информацией?

— Да боже упаси. — Домработница картинно округлила глаза. — Если я смогу вам что-то рассказать, то мой рассказ ничем не будет отличаться от того, что вы уже слышали. Это не значит, что все сговорились, детектив. Это значит, что именно так и было.

«А зачем тогда уединяться?» — озадачился Турецкий. Женщина обняла обветренными руками обтянутые джинсовой тканью колени, прижала к ним подбородок. Возможно, так ей было удобно. Она внимательно разглядывала Турецкого, и вскоре он начал чувствовать себя, как рыба в пустой банке. Ольга могла поклясться на любом суде, вплоть до Страшного, что все именно так и было. Укатили рыбаки в десять утра, ну, и так далее… Особенное впечатление произвела увиденная на озере мертвая сцена. Чуть не окочурилась от ужаса. Металась от тел к джипу, от джипа — к собственной машине, тряслась, не могла вспомнить, что подобает делать в подобных случаях. Проверила пульс у лежащих — никакого пульса, естественно, не нашла. Кинулась в «Фольксваген», завела мотор, потом опомнилась, позвонила по «02» в милицию. Заперлась на все замки, двигатель не выключала, так и сидела, содрогаясь от ужаса, пока не прикатила группа криминалистов из Мжельска. Возможно, она и звонила в Горелки, но в упор этого не помнит…