Но он не прав! Келл никогда не станет, не может стать игрушкой хотя бы потому, что не испытывает к этой женщине таких безумных чувств, как его брат. Однако он должен быть начеку и не допускать, чтобы страсть возобладала над ним.

Черт побери, он не допустит этого! Нет! Хотя бы из уважения к чувствам несчастного брата. И значит, будет с этой минуты держаться как можно дальше от Рейвен Кендрик. Рейвен Лассетер.

Утро у Рейвен выдалось не менее напряженным, чем у Келла. Ей пришлось набраться храбрости и решиться на встречу со своим обманутым женихом, герцогом Холфордом, чтобы лично принести ему извинения. Впрочем, она не была уверена, что герцог согласится.

Она была готова поехать к нему сама, но посещение дамой жилища холостяка считалось совершенно неприличным в высшем свете, а потому она послала ему записку с просьбой посетить ее. Ожидание затянулось, она уже боялась, что он ее приглашением пренебрег, но все же он явился. Вид у него был оскорбленно-воинственный, отнюдь не говорящий о готовности принять ее извинения и простить.

Рейвен не могла не признать в душе, что он выглядит и ведет себя как истинный джентльмен, умеющий во всех случаях сдерживать свои эмоции и не выходить за рамки неписаного кодекса приличий. Кроме того, он и внешне был в достаточной степени привлекателен, хотя несколько манерен и сух. Впрочем, это она уже знала раньше.

Виски у него были уже облагорожены сединой, волосы поредели. При ярком свете дня он больше напоминал отца, нежели жениха. Тем не менее она испытала некое щемящее чувство грусти: она потеряла хорошего, достойного человека, с кем могла бы прожить много лет в спокойствии, достатке и при полном уважении в высших сферах общества.

Он, в свою очередь, тоже изучал ее взглядом, который явно одобрял ее внешность, но совсем не одобрял поведение.

Услышав робкое приглашение, он опустился в кресло и долго не произносил ни слова. Он никогда не отличался словоохотливостью и красноречием, но такого длительного молчания между ними никогда не было. И такого мрачного выражения лица у него Рейвен не видела никогда. Хотя что тут удивляться? Она целиком виновата перед ним, и ей предстоит выкручиваться, лгать и замаливать грехи.

По правде говоря, она как-то не думала, что такой холодный разумный человек, как Холфорд, может так явно и глубоко переживать. В его светлых глазах застыла настоящая боль. А она-то полагала, что будет всего-навсего задета его сословная гордость.

— Итак… — произнес он наконец.

— Вы прочитали мое вчерашнее письмо, сэр? — спросила Рейвен.

— Да, мадам. И по правде, говоря, не видел оснований для встречи. Вы достаточно ясно изложили свои чувства.

Она негромко и смущенно сказала:

— Мне хотелось иметь возможность, сэр, лично принести вам свои глубокие извинения и испросить прощения.

— В самом деле? — Его изящная бровь дернулась. — Вы желаете получить прощение за тот подлый трюк, который был проделан надо мной? Не чересчур ли это, мадам?

— Чарлз, я очень хочу, чтобы вы меня простили. Я так сожалею. Все было так внезапно… неожиданно для меня самой. Вы не заслуживаете такого отношения.

Если он и был немного удивлен и смягчен ее виноватым жалобным тоном, то, во всяком случае, не подал виду. Напротив, спросил куда более резко:

— Значит, вы все-таки сожалеете, что выставили меня перед всеми полным идиотом? Что пренебрегли мною, чтобы выскочить замуж за негодяя и убийцу? Ничтожного ирландца!

Рейвен побледнела и набрала воздуха, чтобы дать достойный ответ на услышанные оскорбления, но сникла, вспомнив, что, по сути, почти ничего не знает о своем муже. Кроме того, что в нем действительно течет ирландская кровь. Однако не возразить она не могла и с тихим вызовом произнесла:

— Он не убийца. И не негодяй.

Герцог неожиданно смягчился.

— Вполне возможно. Но он известный азартный игрок, который станет теперь еще более известным в высшем свете тем, как ловко он украл невесту у меня прямо из-под носа!

Она покачала головой, еле сдерживаясь, чтобы не сказать этому глубоко оскорбленному человеку, что его гнев направлен не по адресу: ни Келл Лассетер, ни она ни в чем не виноваты.

Сказала она всего две короткие фразы:

— Его не за что осуждать. Вина целиком на мне.

Герцог взглянул на нее с презрительным удивлением.

— Уж не хотите ли вы заставить меня поверить, что именно в вашей голове зародился весь план вашего собственного похищения?

— Нет, — не сразу ответила она. — Это не совсем так. Похищение было самым настоящим, но… Но все дело в том, что я не захотела остановить его. Ничего для этого не предприняла.

Она придумала все это только сейчас, в самую последнюю минуту. Немного наклонилась вперед, вперив в собеседника настороженный, умоляющий взгляд. Она вовсе не хотела, чтобы этот человек оставался ее врагом; тем более — врагом Келла. Нужны, видимо, еще какие-то слова. Более веские, более убедительные.

— Я вовсе не хотела этого, поверьте мне, Чарлз, — снова заговорила она. — Не хотела любить его. Клянусь вам… Но иногда… иногда мы не можем предсказать… предугадать зова нашего сердца. Разве не так?.. — Она перевела дух и продолжала высасывать из пальца откровенную ложь. — Мне кажется, я знала его всю жизнь, этого человека. Но я отказывала ему годами, поскольку моя семья считала, что мы неподходящая пара.

— Еще бы, — подтвердил герцог. — Тут не может быть двух мнений.

Не обратив внимания на то, что ее прервали, Рейвен продолжала:

— Чем ближе подходил день нашей с вами свадьбы, тем беспокойнее я становилась. Надеюсь, вы понимаете. Я думала до последней минуты, что просто разыгрались нервы, как, наверное, у каждой невесты, но в самый последний момент… О, Чарлз, я вдруг почувствовала, что не могу выйти за вас замуж… И вовсе не потому, не думайте, что я так безумно любила этого человека… Нет… Я поняла, что поступлю нечестно по отношению к вам.

Он недоверчиво скривил губы.

— Теперь вы заговорили о честности. При чем тут она?..

«Действительно, при чем? — лихорадочно думала Рейвен. — Что бы еще придумать?»

Она продолжила:

— Рассудите сами, Чарлз. Будьте откровенны. Я не затронула ваше сердце до самой его глубины. Вы по-настоящему никогда не любили меня, а рассматривали только в качестве приза, который неплохо бы выиграть. Тем более когда кругом столько соперников. Тоже игроков… Как в игорном клубе у Келла Лассетера… А я… Я, в свою очередь, хотела за вас замуж главным образом из-за титула.

Он снова покривился, как от боли, и ей стало жаль его еще больше. Но игра продолжалась.

— Чарлз, вы должны понять. Вы умный, тонкий человек. У моей семьи были немалые планы в связи со мной. Дед хотел видеть меня в обществе, к которому он принадлежит, и я пыталась идти у него на поводу. Но я все же поняла, что не могу противоречить своему сердцу. А сердце говорило в пользу Келла, которого я знала и любила с очень давних пор. Чуть не с детства. Хотя, как я уже говорила вам, Чарлз, я не хотела любить его.