– Там же, где и ты, – нежно сказала Лолита. – Ведь ты нас с бабушкой устроишь?

– Постараюсь. – Инне показалось, что он скрипнул зубами.

– Отель, в котором я живу, вполне комфортабельный, – сказала она. – И очень дорогой. Я почему-то уверена, что свободные номера в нем есть всегда.

– А где вы остановились? – живо обернулась к ней Лолита.

– О, черт! – Золотарев так резко свернул на обочину, что Инна невольно прикусила язык. – Колесо, похоже, спустило. Вылезайте. Лола, помоги мне.

Пока та вылезала из машины, Золотарев повернулся к Инне и одними губами сказал:

– Молчи.

Она ничего не поняла. Но раз Игорь просит… Какой криминал поговорить об отеле, в котором у Инны оплачен номер?

– Мне тоже выйти? – спросила она.

– Ты сиди, – с иронией сказал Золотарев. – Мне хватит одного помощника.

– Что-то подержать? – с готовностью спросила Лолита.

«Язык за зубами, – насмешливо подумала Инна. – Не видишь – мужчина нервничает».

Это и в самом деле оказался отвлекающий маневр, поскольку они через пять минут поехали дальше.

– Все в порядке, показалось. – Золотарев вытер тряпкой испачканные руки и бросил ее на колени Лолите.

Та проворно подхватила тряпку. Инне показалось, что девушка хочет прижать ее к лицу. Это было похоже на одержимость. Господи, нельзя же так сходить с ума по мужчине, который тебя едва замечает! Да еще в отцы годится! Инне стало жалко девушку.

Разговор об отеле сам собой сошел на нет. Инна прислонила голову к окну и тоже попыталась задремать. День был тяжелым. Когда она выходила от следователя, у нее не было никакой надежды уехать от Зубаридзе даже в субботу. Но все изменилось за какой-нибудь час.

– Наш самолет в шесть часов, – нервничая, сказал Золотарев, которого допросили третьим по списку. – В четыре мы должны быть в аэропорту. А вдруг нас продержат здесь весь завтрашний день и в субботу до обеда?

– А вдруг нас вообще не выпустят отсюда? – зло сказала Алла. – Мой самолет в воскресенье, но я бы с удовольствием уехала отсюда немедленно!

Она сидела в холле на диване, ожидая подругу, которую недавно отвели на допрос с пристрастием. Никто из гостей отеля и не собирался расходиться. Все сидели в холле и ждали. Кроме Агриппины Викентьевны, которая, как сказала Лолита, плохо себя чувствовала и прилегла.

В доме по-прежнему работала полиция, только теперь их стало еще больше. Основные ее силы были сосредоточены в красной гостиной. В марани вела узкая лестница, там было темно и особо не развернуться. Поэтому полицейские спускались туда по очереди, будто муравьи, и также цепочкой выходили.

– Кто же все-таки видел ее последним? – напряженно спросил Золотарев.

– Мы с Резо пришли с прогулки часов в пять, – откликнулась Алла. – Тамара была жива. Мы встретили ее в холле. Я поднялась к себе в номер, Таня спала. В коридоре на втором этаже я чуть не столкнулась с Ангеликой. Она тихонько прикрыла дверь своего номера и стояла спиной ко мне. Я задумалась и почти на нее налетела. Она сказала «извините».

Немка посмотрела на нее непонимающе.

– Да хватит уже притворяться, Анжелика! – не выдержал Золотарев. – Ты прекрасно все понимаешь!

– По-русски сказала, – подтвердила Алла. – Я застала ее врасплох, и она от неожиданности извинилась на родном языке.

– Я гражданка Германии, – на прекрасном русском ответила Ангелика или Анжелика. – В отличие от вас меня никто не имеет права задерживать!

Ее Лысик напрягся, прислушиваясь.

– Я старалась не шуметь, потому что мой муж спал. А я решила поболтать с Лолитой, – объяснила свой поступок немка. Или не немка.

– Да, в начале шестого она пришла ко мне, – кивнула та. – Это кого-то удивляет?

– Вообще-то всех, – хмыкнул Золотарев. – Когда это вы успели подружиться?

– Я тоже недавно сидела в баре с Лолой, – неожиданно сказала красноволосая. – Что тут такого? Мы ровесницы, оказалось, учились в одном институте. То-то мне ее лицо показалось знакомым, а мое ей. Мы разговорились, вспомнили альма-матер. Мало того, я, между прочим, училась у ее отца.

– У Стара Ригера?! – воскликнула Инна.

– У Аристарха Юрьевича, – поправила Сашина девушка. – Правда, недолго. Всего один курс удалось прослушать. Потому что он…

– Мой отец умер, – спокойно сказала Лолита.

– Поистине мир тесен! – развела руками Инна.

И вдруг подумала: «А если это не совпадение? И Саша с этой… Господи, надо все-таки узнать ее имя. Они здесь оказались далеко не случайно. Почему я думаю на Аллу или Татьяну? Что одна из них могла быть тайной любовницей Стара? А если это была одна из его студенток?» – она внимательно посмотрела на…

– Марина до сих пор хранит фотографию своего учителя, – сказал вдруг Саша.

«Марина!»

Та зашипела на своего парня, как змея:

– Не обязательно всем об этом рассказывать!

– А что тут такого? – искренне удивился Саша. – Ведь он же давно помер.

Все резко замолчали. Пауза, повисшая в холле, была долгой и явно напряженной.

«Так-так-так, – подумала Инна. – Похоже, все всё знают. О том, кем на самом деле был Илиа Зубаридзе. Хирургом, оперировавшим Аристарха Ригера. Под чьим ножом он истек кровью».

– Фотографию мужчины просто так не хранят, – хихикнула Татьяна.

Все пропустили момент, когда она вышла из Тамариной комнатушки. Оказывается, Татьяна какое-то время стояла за стойкой администратора и внимательно прислушивалась к разговору.

– Скажешь об этом следователю? – Татьяна посмотрела на красново… на Марину. – Твоя очередь.

– Но я ничего не делала! При чем тут вообще мой учитель?!

– Действительно, при чем? – рассмеялся Золотарев.

– Иди, если не хочешь, чтобы тебя, как Алку, завели под белы рученьки, – кивнула на дверь в комнатушку хозяйки Татьяна.

– Хамы! – передернула плечами Алла.

– Иди, Марина, – просительно сказал Саша. – Ничего не бойся.

– Ты, что ли, меня защитишь? – неожиданно огрызнулась та.

Саша смутился.

«Мы скоро все переругаемся, – грустно подумала Инна. – Вот тебе и отдохнули! Меня-то зачем сюда понесло! Сидела бы себе в Тбилиси, писала про Мост Мира и Мтацминда…»

– Господи, несут! – ахнула вдруг Татьяна.

Через гостиную к распахнутой двери в холл двое полицейских осторожно несли объемный пластиковый мешок. Все сразу поняли, что там Тамарин труп. За носилками маячил эксперт, которого все уже знали, поскольку он приезжал и в тот вечер, когда случилось несчастье с Илией Зубаридзе.