Ответом ему было молчание.

– Тебе на первый? – спросил он, когда они вдвоем зашли в кабину лифта.

– Да.

– Ты еще долго будешь на работе?

– Не знаю. – Голос Саши звучал совершенно спокойно.

– Как не знаешь? Ну ты даешь! – Антошин попытался превратить разговор в шутку. – Кто же знает?

– Никто. – Саша не смотрела на него.

– Послушай, в чем дело? – Антошин приблизился к ней. – Ты скажи, что-то случилось? Скажи, пока мы не приехали. Ты же понимаешь, я не смогу вот так вымаливать у тебя объяснения. Но и работать, думая, что у тебя что-то произошло, я тоже не смогу. Поверь, сейчас всем здесь очень непросто.

– Сейчас? – Саша подняла брови.

– Да, и сейчас тоже.

– И сейчас тоже, – с сарказмом в голосе повторила Соколова. Лифт звякнул, двери открылись. Саша подошла к администраторам, что-то им сказала и направилась к своему кабинету. Тот находился тут же, на первом этаже, в тихом холле позади служебного лифта. Антошин быстро огляделся, сделал знак охране быть повнимательней и украдкой поспешил за Сашей. Он ее нагнал, когда она уже была в дверях.

– Послушай, ты объясни, что произошло за те пять минут, которые я разговаривал с Натальей? Что произошло, пока ты шла до лифта?

– Я занята, у меня много дел. – Саша прошла к своему столу.

– У всех много дел. Но я имею права знать. Понимаешь?

– Какое такое у тебя право есть? – вдруг вскинулась она.

Антошин торопливо прикрыл дверь, чтобы их никто не услышал.

– Перестань бояться, – хмыкнула Саша, заметив его жест.

– Я боюсь. Да, я считаю, что все личное может повредить отелю. Отношениям в отеле. И нашим отношениям, кстати, тоже. В этом нет ничего предосудительного. И мы с тобой на эту тему разговаривали. Ты тогда соглашалась со мной. Но я хочу понять, что с тобой такое?

Саша посмотрела на Антошина. Словно только впервые его увидела: его красивое лицо, отличную фигуру со спортивной осанкой. Словно только теперь до нее дошло, в какую же непростую историю она попала. Этот человек, может, и любит ее, но у него есть прошлое, и оно никогда его не отпустит. Саша все это знала, он даже не уговаривал ее потерпеть все это, это она приняла его обязательства как данность, но вот вдруг в одно мгновение это понимание куда-то улетучилось! Почему? Не потому ли, что она заметила тот взгляд Северцевой? То, как она посмотрела на мужа. Что в нем было? Тоска, любовь, нерешительность. Но самое главное – надежда. Именно надежды больше всего было в этом взгляде. И Саша поняла, что пока надежда существует в душе этой женщины, их с Антошиным судьба не решится. И бессилие перед этим обстоятельством зажгло в ней гнев.

– Что случилось? Вечный удобный вопрос, когда сам знаешь ответ. Ты же все знаешь. Ты уже по крайней мере все понимаешь полтора года.

– Почему полтора года? – растерялся Антошин.

– Потому что два года длятся наши отношения. Такие странные, удивительные отношения. В которых есть все – разговоры, планы, обещания, совместные обеды, покупка кастрюль и даже ремонт в будущей квартире.

– Да, но ты…

– Не перебивай меня, – повысила голос Саша, и это было так странно, что Антошин даже не успел отреагировать. Он только подумал, что их могут услышать – по этому коридору часто ходили сотрудники. – Ты хотел знать? Получай! Случилось то, что и должно было случиться, – мне надоело. Мне надоело возвращаться одной домой. Мне надоели эти вечные посиделки в кафе. Мы, взрослые люди, сидим там в обнимку, словно неприкаянные, словно что-то ворующие и поэтому скрывающиеся!

Антошин, верный себе, хотел напомнить, что так оно и есть. Они пока воруют, и они поэтому должны скрываться. Он было уже открыл рот, но вовремя опомнился. То, что он хотел сказать, и было самым страшным преступлением, самой страшной обидой в глазах Саши.

– Ты спросил меня, хочу ли так жить? Именно так, не чувствуя тепла, скрываясь, делая вид, притворяясь.

– Но ты же все знала… – робко напомнил Антошин, – мы договаривались…

– Мы не договаривались быть вечными друзьями. Мы договаривались любить друг друга. Если об этом вообще можно договориться. Но для тебя главное – порядок, расчет. Подожди, вот-вот наступит настоящая жизнь. Я только сделаю ремонт, мы только купим новые полотенца, я поговорю с женой. Но нет, я не хочу и не могу так больше. Она тебя не отпустит. И ты совершенно зря искал обои и ламинат! Она не отпустила тебя до сих пор! Хотя бы потому, что ей никто так и не сказал, что любишь другую!

Саша перевела дух и продолжила:

– И любишь ли? Покажи мне мужчину, который сначала ремонтирует квартиру, а потом соблазняет любимую женщину?! Покажи мне такого? О, не покажешь! Потому что нет таких! Потому что – любят и тогда не ждут ничего, не терпят, не составляют планы на год! Если любят, теряют голову или хотя бы просто не могут не быть рядом. Так, чтобы чувствовать другого человека. Ты задумайся, как мы жили эти последние месяцы!

– Саша, я все понимаю, я же тебе говорил, ты…

Антошин вдруг понял, о чем говорит Саша. Он и сам так думал. Он и сам иногда хотел плюнуть на все условности – какая разница, если они решили быть вместе. Какая разница, если он еще ночует дома, спят же они с женой в разных комнатах, и уже очень давно между ними ничего не было! Антошин вдруг увидел Сашу, не ту спокойную, уверенную, все понимающую, увидел совершенно отчаявшуюся и потому потерявшую самообладание.

– Подожди, я согласен. Ты права… – Антошин приблизился к Саше. Попытался ее обнять, но Саша оттолкнула его. Антошин разозлился и крепко сжал ее в объятиях.

– Я тебя никуда не отпущу. Перестань кричать, выслушай! – взмолился он.

Он говорил что-то, приводил доводы, но его мысли уже куда-то улетучились, потому что он телом чувствовал Сашу, и вопреки всем планам, установкам, договоренностям и принципам, ее тело продиктовало свою волю.

– Нет, я люблю тебя и никуда не отпущу тебя. Ни сейчас, ни потом, – проговорил Антошин и уже снимал с Александры форменный жакет. Она что-то говорила, пыталась его оттолкнуть, но и силы были неравны, и желания обоих сейчас уже совпадали.

– Я не верю, не верю тебе! Ты с ней так и не поговорил, – зло говорила Саша, но тут же переходила на шепот: – Подожди, ты порвешь блузку, ты порвешь…

Антошин путался в хитрой женской одежде, но шаг за шагом продвигался к намеченной цели. Сопротивления уже почти не было, были только шепчущие губы, закрытые глаза и руки, которые обняли его, прижали к себе…

– Интересно, кто производит такие удобные офисные диваны? – спросил чуть позже Антошин, не выпуская из своих объятий Сашу.

– Какая разница. Главное, что вовремя подвернулся под руку, – сказала она.

– И как мы с тобой без этого жили? Я дурак круглый со своими принципами, да? – Антошин наконец пошевелился, лег на спину и закинул руки за голову.