– Теперь незачем… Мне это не принесет никакой пользы, но уменьшит вред, который Грицких может нанести вам. Я поставил его на этот пост, поэтому чувствую некоторую ответственность. – Алексей понимал: командир отряда никогда не считал чувство ответственности его сильной стороной, наоборот, был убежден, что более недисциплинированного сталкера еще поискать!

– Я ни одному твоему слову не верю.

– Поэтому допрос Никишаева проходил в вашем присутствии, иначе вы сказали бы, что я всё придумал. И устраивать революционные перевороты не входит в мои планы. Цель – один конкретный человек. Он опасен для окружающих.

– И для тебя.

– А вот это вряд ли, потому что меня еще найти придется, замучается по лесу бегать.

Командир знал, что Колмогоров никогда не окажется в проигрыше по собственной воле, поэтому сомнения были слишком сильны. Этот бывший Привратник намного опытнее в интригах и, несмотря на молодость, четко знает, чего хочет. И добивается этого, оставляя только трупы позади себя. Измениться за столь короткое время он не мог, разве что к худшему. Но сейчас Алексей так правдиво расписывал обстановку, так точно информация укладывалась в его рассказ… что хотелось поверить. Однако если поверить, то придется действовать совместно, а вот этого Серякову совсем не хотелось.

– Он оставил тебя в живых. Если бы не Грицких, тебя забыли бы, как страшный сон.

– Оставил… На поверхности без оружия и защиты. Я был нужен ему на короткое время, для определенного задания, позже он убрал бы меня, как и планировалось. Игорь Яковлевич, вы плохо знаете человеческую натуру, особенно натуру лидеров. Люди не важны – это инструмент и материал, не более. Поэтому вы не в Совете… Вам неприятно. Но нельзя сейчас остаться в стороне, иначе жертв будет намного больше. Если вы готовы погибнуть сами – пусть так, ваше право. И что тогда случится с вашими людьми? Куда их пошлет Грицких, против кого они будут воевать? Остановите это. Или отойдите в сторону, и мы посмотрим, сколько ваших сталкеров останется в лесу, ведь броник от стрелы не защитит! Немало останется, это я вам могу гарантировать. Лесное поселение так просто не сдастся, им некуда отступать. А вы можете обеспечить пути отхода.

– Из тебя получится хреновый Че Гевара…

– Я знаю, Игорь Яковлевич, от меня не дождешься, чтобы я умирал за свои убеждения… Потому что они у меня меняются сообразно обстановке. Сейчас мне удобно действовать так. И вы должны видеть, что я прав.

– Вижу. – Командир вынужден был согласиться. Не оспорить того факта, что Алексей до сих пор жив. Интуиция у бывшего Привратника просто невероятная. – Говори, что вам нужно.

– Не вам… Нужно им. Я только посредник. Цена мирного решения – десять защитных комплектов. Бункер потеряет десять пустых ОЗК или непредсказуемое количество – со сталкерами внутри них. Игорь Яковлевич, я абсолютно точно знаю, что вы можете сделать, а что нет. И провернуть списание десятка комбезов, вроде как пришедших в негодность, очень просто, учитывая, что Лапин сейчас смотрит на все сквозь пальцы. Ему не до этого.

Командиру хотелось одного: пустить этому мерзавцу пулю в лоб, неожиданно, как и тот хладнокровно стрелял в растерявшегося Валерку. Но следовало держать себя в руках, слишком многое сейчас зависело от этого разговора.

– Ты и это учел… Да. Так оно и есть. Лапин не в состоянии думать ни о чем. – Он добавил бы еще кое-что, но ни одно слово не могло выразить кипевшего внутри бешенства.

– Вы уверены, что это я… – Алексей тоже не спрашивал, а утверждал.

– Ты. Я же видел трупы, но тогда не сообразил… А теперь ни на грош не верю, что Женька, у которого руки из задницы, мог одним выстрелом убить человека, да еще не в упор. Ведь не было никаких следов пороха или огня на комбинезоне Валерия, выстрел произведен шагов с десяти. Евгений промазал бы обязательно. К тому же ревнивец всю обойму выпустит! А там одно точное попадание, профессиональная работа. Про Ксюшу рассказывать?

– Не надо.

– Я даже поверю, что ты сам не хотел, что был приказ Главного, что ты стрелял, не зная, в кого именно… Судить тебя будут там. – Серяков указал на верхушки деревьев, освещенные заходящим солнцем. – Я и так с тобой разговариваю только из-за Леночки… Тогда ты, видно, еще не был такой скотиной, и в тебе оставалось что-то человеческое.

– С Леной сейчас всё в порядке, я видел ее, добралась благополучно, в чем-то даже слишком… – Алексей решил, что эта информация командиру сталкеров не повредит. – А что вам Лена?

– Как ты думаешь, кто выпустил ее из бункера? Кто подготовил для нее всё необходимое? Кто дал ей оружие?

– Вы? Игорь Яковлевич…

Алексей даже не задумывался об этом, был уверен, что кто-то из Привратников выполнил волю Нестерова, помноженную на вечную Ленкину упертость. Оказывается, командир отряда проявил инициативу… Что ему рассказала Лена?! Наверное, всё. Тогда ему добавить нечего.

– Если вы сделали это для Лены, помогите еще раз. Не нам. Им… Два ОЗК должны быть детскими, примерно на десятилетних. – Алексей отмерил ладонью от земли рост Ивушки. – В бункере и такое есть, хоть и валяется без дела. Респираторы тоже не забудьте. Во взрослой химзащите они могут ходить, но в пути придется и бежать, пусть будет по размеру.

– Это ты сейчас пытаешься заставить меня расчувствоваться и пожалеть детей? Много же ты сам жалел… У самого мог бы быть уже сын чуть младше Валерки, если бы ты не только шлялся по бабам! А когда сообразил, вон и поздно уже стало. – Командир заставил себя остановиться. Воспитывать Привратника, хоть и самого молодого из всех, не входило в планы.

– Игорь Яковлевич, я беру пример с вас, – ни тени обиды и сожалений не было в этих веселых глазах.

– Это в чем же? – чуть спокойнее переспросил Серяков.

– А вы вспомните, что случилось больше десяти лет назад. Вы тогда ушли к соседям, чтобы остановить войну. И вам было абсолютно наплевать, что вас там ненавидят и могут убить еще на подходах. Вы просто пошли и сделали то, что должны.

– А ты-то кому должен?

– Главному Привратнику… И я никогда не забываю своих долгов. Во всех смыслах.

– А что… тебе… – командир уже еле цедил слова сквозь зубы, потому что чаша терпения переполнилась, захлестнуло через край. – Что тебе мешало тогда?! Тогда, зимой, просто пристрелить Главного – и всё сразу закончилось бы!

– Во-первых, наша с ним встреча произошла после… Когда трое уже в могиле лежали. А вторая причина вытекает из первой – жить хотел! Любой неосторожный шаг – и за мной открыли бы охоту, вы же ее и возглавили бы! И нашли бы тут же по свежему снежку, на котором любой след видать. Это теперь я могу подойти вплотную, и никто не заметит… – Алексей поймал себя на том, что тоже срывается на крик, будто оправдываясь. Нет ему оправданий. И не хер их искать! – А вам-то что мешает сейчас сделать то же самое: влепить Главному пулю в башку – и все будут довольны! Нет? Никак? По правилам играть хотите?! Нет правил… И рулит в игре тот, у кого хватает решительности это сделать. Пока что нами обоими негласно управляет Грицких, а вы всё правила соблюдаете! Я не могу его достать, но очень хочу, вот и не ухожу от бункера. А вы всегда рядом с ним, но руку совесть парализовала! Теперь-то что? Что вас держит?