Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Nestor A., Plaut D.C., Behrmann M. Unraveling the distributed neural code of facial identity through spatiotemporal pattern analysis // Proceedings of the National Academy of Sciences, 2011, 108 (24), 9998–10003.
Parvizi, et al. Electrical stimulation of human fusiform face-selective regions distorts face perception // Journal of Neuroscience, 2012, 32 (43), 14915–14920.
Pyles J.A., et al. Explicating the face perception network with white matter connectivity // PLoS One, 2013, 8.4, e61611.
Свобода воли – выражение, полностью лишенное смысла, и то, что схоласты называли безразличием воли, то есть волей без цели, есть химера, недостойная того, чтобы с ней боролись.
В то время как полное превращение в зомби – неприятный опыт, порой даже частичное заражение вирусом зомби может быть весьма проблематичным. Представьте себе классическую сцену из «Зловещих мертвецов – 2» (1987), когда у главного героя Эша правая рука заражается демоническим духом, который управляет всеми его друзьями в хижине. Отчаянно желая вылечить укус, который привел к заражению, Эш ополаскивает руку водой из-под крана на кухне. Словно эта вода способна остановить овладение демоном. Когда он расслабляется и перестает быть настороже, все идет к чертям… вполне буквально.
Более не находясь под контролем Эша, зараженная правая рука начинает нападать на него. Хватая тарелки, стаканы и вообще все, что она может найти, она бьет Эша по голове и лицу. Удар в живот, следующий за ним бросок на пол и последний удар по голове лишают Эша сознания. Его правая рука, однако, остается бодрствовать. Пока Эш пребывает в отключке и лежит без движения на полу, рука подтягивается ближе и ближе к мясницкому ножу, который валяется рядом.
Очнувшись и увидев, что его зараженная рука намеревается убить его, Эш обнаруживает, что он полностью потерял контроль над когда-то послушной конечностью. Он понимает, что его рука больше ему не принадлежит. Теперь это кусок плоти, которым овладел демон и который действует по-своему. Что более важно, его следует остановить, пока не поздно.
Возможно, это самый острый момент в истории кинематографа: Эш исправляет ситуацию, используя свою (не зараженную) левую руку, чтобы пригвоздить правую руку ножом к полу. Он тут же хватает пилу (удобно валяющуюся рядом) и отрезает одержимую руку у запястья.
«Кто смеется теперь? – спрашивает он руку, отделенную от тела. – Кто смеется ТЕПЕРЬ?»
Точно не зрители. Мы все пребываем в ужасе от мысли, что однажды наше тело перестанет нам подчиняться.
В этом испытании Эш раскрывает два любопытных симптома заражения зомби. Во-первых, он чувствует, что его рука больше ему не принадлежит, что она стала гниющим придатком его тела. Во-вторых, он теряет сознательный контроль над рукой, и она начинает причинять ему вред. Мы рассмотрим каждый из этих симптомов.
Сначала подумайте о том, что Эш воспринимает руку как нечто, больше не являющееся частью его тела. В предыдущей главе мы говорили о нервных путях, которые помогают идентифицировать лица. Эти пути способствуют многим формам идентификации, включая определение мест и предметов. Но в каждом из этих случаев идентичность приписывалась внешним объектам: домам, машинам, лицам наших близких и родных.
А что насчет идентичности наших собственных частей тела?
Нейронаука все еще только начинает понимать, как наш мозг формирует представление о «Я». Как многие другие философские и психологические проблемы, самоидентичность очень сложно определить для пристального изучения в приборе МРТ. Весьма вероятно, что представление о себе и восприятие себя разбросано по многим разным участкам мозга.
Там, где неврология и нейронаука могут быть ограничены, мы можем обратиться за помощью к нашей сестре психиатрии. Психиатрия занималась расстройствами адекватного восприятия более сотни лет.
Давайте отправимся в Париж конца XIX века. В ярком и шумном городе, где наука и технологии в большой моде, а Эйфелева башня – еще лишь набросок на чертежной доске, мы встречаем молодого и энергичного психиатра по имени Жюль Котар.
Родившийся под Парижем в протестантской семье, молодой Жюль всегда был знаменит своей серьезностью и склонностью к раздумьям, происходившими от строгого религиозного воспитания. Подростком Котар посещал школу в Париже. Прилежный студент, он изучал науку и медицину, специализировался в неврологии и психиатрии, когда френология (в 60-х гг. XIX века) доминировала в понимании отношений «мозг – поведение», а Уильям Джеймс должен был еще только начать писать «Принципы психологии» (1890).
В эту предрассветную пору современной психологии и неврологии Котар быстро заявил о себе как об истинном адепте научного метода в понимании разума и мозга. Он был первым, кто показал, что диабет влияет не только на тело, но и на мысли. Он был также одним из первых, кто обнаружил ошибки и ограничения разбора единичных случаев, которые были невероятно популярны в психиатрии в то время.
Но, конечно, как и многие врачи той эпохи, Котар наиболее запомнился благодаря синдрому, который носит его имя, синдрому, который иногда называют бредом зомби, – бреду Котара.
Нам кажется, что началось все примерно так. Пациент в психиатрическом отделении, где работал Котар, пришел к нему в кабинет.
Пациент: Доктор, говорю вам, происходит нечто странное.
Котар: Правда? Расскажите.
Пациент: Я больше не существую. То есть я здесь, но я – всего лишь ходячий труп. Моя рука гниет, и я уверен, что моя кровь превратилась в желчь.
Котар: Это звучит ужасно. Ваша конечность не выглядит гниющей. Она кажется вполне здоровой. Вот, позвольте, я уколю вас булавкой. (Колет руку пациента.) Да, по мне так это кровь.
Пациент: Говорю вам, доктор, я всего лишь ходячий и говорящий труп. Я больше не существую!
Взятый в отдельности, такой сценарий может быть приписан бредовому состоянию больного как изощренная, изолированная мысль нарушенного рассудка. Однако Котар заметил, что у нескольких пациентов в его отделении наблюдалось странное чувство, что их тела им не принадлежат. Больные с этим бредом всегда сообщали, что хотя бы какая-то их часть была мертва и что они как-то оживили эту мертвую плоть.
Если есть какой-то синдром, который может объяснить, каково это – чувствовать себя зомби, это бред Котара. По правде, можно утверждать, что весь фильм «Тепло наших тел» повествует лишь о вспышке бреда Котара. Но это отдельный разговор…
Формально бред Котара определяется как ложная убежденность в том, что страдающий мертв, не существует, гниет, потерял всю кровь или жизненно важные внутренние органы. Этот синдром часто связан с другими психиатрическими расстройствами, например с тяжелой депрессией.