Гарантом выполнения условий завещания Жиль сделал своего троюродного племянника Франсуа Бекдельевра, сеньора де Буэксик, советника парламента Бретани. Благодаря давним семейным связям он был в равной мере авторитетен и для детей от первого брака, и для протестантов из окружения Ботерелей как парламентарий «их круга»[218], отличавшийся своей умеренностью в религиозных вопросах. Но и это посредничество не помогло избежать дальнейших тяжб.

С середины 70-х годов XVI века Жиль Бекдельевр начинает готовиться к передаче своей должности («резигнации»). Религиозные войны все более затрудняли его положение. Несмотря на присягу верности католической вере, трудно было скрывать брак дочери с одним из лидеров местных протестантов. Но дело было не только в этом. Состояние здоровья Жиля ухудшалось. Если обладатель должности умирал, не успев ее кому-нибудь передать, король возвращал ее себе безвозмездно. Для того чтобы передать должность, надо было найти достойного «покупателя» — достаточно богатого и надежного, чтобы гарантированно компенсировать расходы, достаточно компетентного, чтобы не вызвать недовольства коллег, и достаточно лояльного, чтобы получить одобрение властей. Такая кандидатура в конце концов была найдена — это был дальний родственник Жиля Бекдельевра Франсуа Бекдельевр, сеньор де Гувель, прежде занимавший должность советника президиального суда города Ванна. Договор об уступке должности советника парламента Бретани с уплатой Жилю 6300 ливров и 50 экю был подписан еще в 1577 году. Но процесс передачи затянулся, что стало причиной судебного процесса между Жилем и Франсуа Бекдельеврами. Тем не менее 14 февраля 1579 года новый советник сменил Жиля Бекдельевра в парламентской курии Ренна. Теперь там заседали два Франсуа Бекдельевра — сеньор де Буэксик и сеньор де Гувель.

Впрочем, кроме имени у них было мало общего. Преемник Жиля, по иронии судьбы, проявил себя как непримиримый католик и во время раскола парламента Бретани перешел в «лигёрский парламент». Франсуа Бекдельевр де Буэксик, напротив, остался в рядах «роялистского Парламента», будучи приверженцем нового короля Генриха IV.

Жиль Бекдельевр и его жена торопились не напрасно. В последний год службы сеньор де Бюри уже не мог появляться в парламенте и исполнять свои обязанности. В 1578 году по ходатайству жены ему все-таки было выплачено жалованье, но подпись на расписке в получении он поставить уже не смог, вместо него расписывалась супруга; на документе сделано характерное замечание:

Мэтр Жиль Бекдельевр скончался 2 декабря 1579 года, о чем мы узнаем из пространной посмертной описи его имущества, составленной по просьбе жены.

Вдова Жанна Ботерель в 1581 году повторно вышла замуж — за экюйе Робера де Буа, «настоящего» дворянина, сеньора де Буа де Пассе и Сент-Кантен. Для этого брака потребовалось королевское разрешение, поскольку новобрачные находились в слишком близком родстве[220]. Ранее такие разрешения запрашивались в Риме, но поскольку оба принадлежали к реформированной религии, апеллировать приходилось к Генриху III. К вынужденной эндогамии бретонских дворян-протестантов подталкивали внешние обстоятельства — круг протестантов сужался[221].

Как и следовало ожидать, новобрачные продолжили процесс против потомков Жиля Бекдельевра от первого брака. Этот процесс сначала велся в президиальном суде города Ренна, затем был передан в Парламент по просьбе Жанны Ботерель и Робера де Буа, которые обвинили президиальный суд в том, что он враждебен к ним из-за их принадлежности к новой вере. Для этого процесса и был составлен подробный перечень имущества Жиля Бекдельевра — как движимого, так и недвижимого. Среди прочего в описи упоминалась маленькая серебряная ложечка с крученой ручкой, чтобы кормить больного[222].

6. Итоговые рассуждения о типичном и нетипичном

Итак, коллекция документов позволила нам проследить весь путь Жиля Бекдельевра от крестильной купели до ложечки паралитика. Его случай во многом уникален. И вместе с тем все, что с ним происходило, настолько типично, что может быть вставлено в учебники по социальной истории. Если в духе французской истории 50–60-х годов XX века писать рассказ о социальной динамике, то история семьи Жиля Бекдельевра будет служить прекрасным примером: от купцов («почтенных людей», honorables hommes) к тем слоям городских нотаблей, которых Джордж Хапперт в свое время назвал «городским дворянством» или «французскими джентри», а нотариальные акты обозначают термином «благородный человек» (noble homme)[223], а от них — в круг «настоящего» дворянства, имевшего древнюю историю, старинные замки, поместья и титулы. Обретя маленький замок, став владельцем королевской должности и породнившись со старинным дворянским родом, Жиль Бекдельевр порвал со своей семьей и ее традициями, в том числе с традицией семейной памяти, воплощенной в передающемся из поколения в поколение Коричневом кодексе.