– Да присмотрю я за ней, присмотрю, – уже более миролюбиво ответил мой будущий свекор. – Подождите, а где Лешка? – растерянно оглянулся мужчина, а голос его резко осип. – Кирилл, где Леша?

– Его пока осматривают, – отвел он взгляд в сторону.

– Кого потеряли? – раздался голос Алексея, вынуждая меня вскинуться, подняться.

Уже знакомая мне медсестра вывезла его в приемный покой в потрепанном временем кресле с большими колесами. Увидев его, я испытала невероятное облегчение. Так боялась, что с ним случилось что-то непоправимое. Он ведь единственный из нас, кто потерял сознание. Так боялась, что он может не очнуться…

– Тебя, – улыбнулась я, сокращая между нами расстояние. – Ты как, боец?

– Жить будет, – усмехнулась медсестра. – Правда, в ближайшие месяцы не так весело, как раньше, но будет.

– Эй, ты обещала дать мне свой номер, – тут же извернулся этот уж, несмотря на то, что его правая нога была в гипсе, а одинокий ботинок лежал в пакете на его коленях.

– А ничего, что я все еще здесь? – возмутилась я шутливо.

– Вот умеешь ты всю малину испортить, – насупился этот индивид.

– Раз все хорошо, я тогда поеду. Уже опаздываю, – напомнил о своем здесь присутствии мой отец, хотя, если бы его здесь не было, ничего бы не изменилось. Зачем приезжал? – Свадебные платья вечером завезу.

И был таков. Просто ушел под нашими изумленными взглядами.

Первым в себя пришел Александр Владимирович. Он же и отправил Кирилла на осмотр, пока Алексей рассказывал нам о своей незавидной судьбе. Зря он, конечно, жаловался на отца. Я прекрасно видела, что мужчина любит обоих сыновей одинаково сильно. В его голосе слышалось неподдельное волнение, когда Леша рассказывал о переломе голеностопа.

Лично я в медицине ничего не понимала, но и дураку было ясно при виде гипса, что это проблема не на один день. Так какая свадьба? Какие платья? О чем вообще можно говорить, когда мы просто чудом пережили аварию и выбрались с минимальными последствиями. Легкие сотрясения, перелом у Леши и испуг – вот с чем мы остались на сегодняшний день. С этим и с непониманием того, что будет дальше.

Просто мой отец переносить свадьбу явно не собирался. Если он упустит этих перспективных будущих родственников, гнить мне в самой отдаленной психушке до конца моих дней. И ведь он исполнит, действительно исполнит свое обещание. Но не тащить же мне Лешу в ЗАГС на себе? Да ему и двигаться навряд ли можно. Сама я с переломами не сталкивалась, но слышала, что при травмах необходимо строжайше соблюдать покой, а покой и свадьба – вещи абсолютно противоположные.

Мы ждали, пока врач закончит осмотр Кирилла. Леша беседовал с отцом, тогда как я, если честно, совсем не понимала, как мне действовать дальше. Самой адекватной мыслью был побег – прямо сейчас, не откладывая ни на минуту, – но куда? Без денег, без транспорта, да и как объяснить присутствующим, что мне срочно нужно куда-то уйти.

Ехать к ним? Оттуда сбежать будет уже проблематичнее, хотя по-прежнему возможно, но меня озадачивал статус. В качестве кого я туда поеду? Кирилл признался мне в чувствах, но означает ли это, что мы теперь вместе? А если вместе, то мы снова возвращаемся к первому вопросу: какая, к черту, свадьба с Алексеем?

– Оль. Как ты себя чувствуешь? – донесся до меня голос Кирилла.

Смахнув пелену из собственных мыслей, я взглянула на мужчину, что снова сидел передо мной на корточках. Он и ладони мои держал, легонько поглаживая пальцы, а я вдруг вспомнила, что мы не одни. Рядом ведь по-прежнему сидели Александр Владимирович и Лешка.

Повернувшись, глянула на них, чтобы как минимум понять реакцию, а как максимум сказать хоть что-нибудь, но дар речи буквально покинул меня, едва я встретилась с двумя снисходительными улыбочками. И взгляды…

Они резко оба посмотрели в другую сторону! Синхронно! Будто вообще не при делах и ничего не видели!

– Оль, давай я врача позову? – голос Кирилла казался обеспокоенным. Крепче сжимал мои пальцы, а я ощущала себя вконец растерянной.

– Не надо врача. С тобой все нормально?

– Нормально, – мягко улыбнулся он, поднимаясь. – Поехали домой?

Это было странно. И неловкое молчание в автомобиле Александра Владимировича, и понимающие снисходительные улыбки. И Кирилл, который разместился рядом со мной на заднем сиденье. Он обнимал меня за талию, прижимал к себе, гладил ладонью мое плечо, волосы, что после аварии можно было запросто назвать стогом сена. И улыбался одним уголком губ – мягко, нежно, едва наши взгляды встречались.

Казалось, он всем своим видом говорил мне о том, что все будет хорошо, но я остро ощущала нависшую над нами тучу, что нет-нет да и собиралась ударить парочкой молний. Еще не конец. Далеко не конец.

– Кирилл, я способна идти сама, – вяло возмутилась я, когда меня взяли на руки.

Чувствовала себя до крайности неудобно, но сил сопротивляться просто не было. Хотелось лечь и поспать, и чтобы проснуться совсем в другом мире. В мире, в котором нет проблем. В котором я кому-то нужна.

– Я знаю, – просто ответил мужчина, но с рук не спустил.

Хотелось спрятаться у него на груди, потому что щеки пылали от стыда. Что происходит? Просто не понимала, что происходит. В голове такая каша, которую и не разобрать по полочкам. Безумно хотелось, чтобы кто-нибудь решил все проблемы по щелчку пальцев, но такого не бывает. К сожалению, не бывает.

Задумавшись, я очнулась лишь в коридоре. Кирилл прошел мимо выделенной мне спальни и толкнул дверь в свою. Туда меня и занес, чтобы в полном молчании положить на заправленную кровать. Нависал надо мной. Замер, едва наши взгляды встретились. Была уверена, что выгляжу перепуганной, но он… Его эмоции вообще распознать не могла.

Поднявшись, он прошел к двери, чтобы закрыть створку, что оставалась распахнутой. Снимал пиджак, стоя ко мне спиной. Теперь эти вещи можно только выкинуть. Испорченными были и брюки, и рубашка. Чего я ждала, когда он раздевался?

Не знаю.

Сердце билось где-то в горле, а меня саму потряхивало, будто здесь и сейчас должен был произойти мой первый раз. Не передать чувств, не передать эмоций, но я ждала. Действительно ждала. Правда, не дождалась.

Он надел домашние штаны. Вот просто взял и надел домашние штаны, а уже потом обернулся ко мне. Не сопротивлялась, когда начал раздевать. Лишь рвано выдохнула, едва мои сапоги с громким звуком упали на пол. Вздрогнула, когда его пальцы прикоснулись к полоске кожи на животе. Пуговица расстегнулась, и Кирилл осторожно стянул с меня брюки, очерчивая пальцами каждый изгиб, каждую родинку.

Приподняв, он помог мне сесть, чтобы снять кофту, которую теперь тоже можно лишь выбросить. В больнице на скамейке так и осталось мое пальто, но это было неважно. Совершенно неважно, когда я лишилась и белья тоже, а Кирилл поднял меня на руки и отнес в ванную.