Виолетта что-то отрывисто пропищала и развернулась к журналисту задним номерным знаком: 666-ДАО.

– Ну, здорово, – обреченно вздохнул журналист.

– Парень как будто малость не в себе, – помахал в воздухе пальцами Шериф.

– Он только вчера в Зону попал. И уже чего только не насмотрелся.

– Ну, когда я первый раз попал в Зону…

– Не сравнивай. Ты знал, куда и зачем шел. А этот… журналист, понимаешь ли…

– Журналист? – прыснул в кулак Шериф. – Что, действительно журналист?

– Ну, не знаю, – развел руками Григ. – Документы я у него не проверял. Но представляется он журналистом. Говорит, что пришел в Зону, чтобы репортаж сделать.

– Да ну, фигня какая-то! – презрительно фыркнул Шериф. – Кому он нужен со своим репортажем жеваным?

– Мне все равно, – мотнул головой сталкер.

По неработающему эскалатору они поднялись еще на один этаж.

Ресторанный дворик третьего этажа был почти пуст. Лишь за несколькими большими столами, стоящими в разных концах зала, работали люди. По двое, по трое, редко – четверо сразу. Чем они занимались, неискушенному понять было трудно. Специалист же не стал бы задавать никаких вопросов.

– А на кой ляд журналист этот Дум-Думу сдался?

– Понятия не имею.

– Странные вещи творятся последнее время в Зоне, – озадаченно почесал щеку Шериф.

– А когда здесь было не странно?

– Странно было всегда, – согласился растаман, – но прежде странности носили иной характер.

– Да ну?

– Прежде странности были внутренние. А теперь – привнесенные. Как твой, к примеру, журналист.

– Он не мой.

– Ты его сюда притащил.

– И – что?

– Значит – твой. Здесь он – твой. Твой – до тех пор, пока ты его Дум-Думу не передашь… А все-таки зачем он Костику?

– Не знаю.

– И знать не желаешь? – искоса глянул на сталкера Шериф.

– Точно, – кивнул тот.

Шериф открыл дверь, ведущую в служебное помещение, и пропустил Грига вперед. Придержав дверь ногой, растаман остановился, достал из портсигара папиросу-самокрутку и, прежде чем раскурить, понюхал.

– С грушевым листом, – с гордостью сообщил он сталкеру.

Григ улыбнулся чуть натянуто. Он понял, что брата-растамана потянуло на серьезный, обстоятельный разговор. Причем тема была ему совершенно безразлична. А это не предвещало ничего хорошего. Беседуя с растаманом, пребывающем в благостном расположении духа, можно было убить час-другой и не узнать ничего нового. А что может быть муторнее разговора, топчущегося на одном месте, смысл которого понятен лишь одному из собеседников?

Шериф раскурил папиросу, благоухающую грушевым листом, и затянулся так, что у самого на глазах слезы навернулись.

– Дум-Дум хочет принести его в жертву.

– Васю?

– Ну да, журналиста твоего.

Григ усмехнулся:

– Насколько мне известно, неодруиды не практикуют человеческие жертвоприношения.

Шериф снова затянулся и глубокомысленно изрек:

– Так было прежде. В смысле, до нынешнего дня.

– И что же нынче изменилось?

Шериф подался в сторону Грига и таинственным полушепотом произнес:

– Я видел свет в ночных небесах.

– Да ну? – Григ сделал вид, что удивился.

– И маковый дым, струящийся из отверстия в форме перевернутой восьмерки, расположенного на темной стороне луны.

– Это серьезно, – сосредоточенно сдвинул брови Григ.

– Не думаю, – беспечно махнул рукой Шериф. – Алый Король нас любит. И пока он спит, мы будем ему сниться.

– Не сомневаюсь, – с готовностью согласился Григ.

Шериф ладонью разогнал повисший в воздухе дым и озадаченно посмотрел на сталкера.

– Почему ты все время один, Григ? Может быть, ты – Джокер?

– Нет, – улыбнувшись, отказался от такой чести Григ.

– Уверен?

– У меня имплантатов маловато для того, чтобы стать Джокером.

– Ну, это дело поправимое.

– Конечно. Только мне этого не надо.

– Почему? Вот если бы ты был Джокером…

Шериф неожиданно умолк. Задумался сосредоточенно. Глаза закатил. Затянулся нервно. Еще раз повторил:

– Если бы ты был Джокером…

И, судя по всему, окончательно потерял смысловую нить беседы. Это был подходящий момент для того, чтобы закруглить разговор.

– Я не хочу быть Джокером, – сказал Григ.

– Это плохо, – тут же среагировал на его слова Шериф.

– Почему?

– Потому что непатриотично.

– А все, что непатриотично, – непременно плохо?

– По меньшей мере, – Шериф присел на корточки и затянулся. – Последнее время я все больше думаю о просветлении… По-моему, я слишком долго жду… А, Григ?

– Ничто не бывает слишком, брат, – ободряюще улыбнулся растаману сталкер.

– Оно, конечно, верно… – Шериф посмотрел на потолок. Словно кот, увидавший муху. – Но меня все же мучают смутные сомнения…

– Я сталкер, Шериф. Сталкер, а не бодхидхарма.

– Я знаю, – растаман посмотрел на сталкера так, слово тот обвинил его в воровстве столового серебра во время празднования дня нерождения Льюиса Кэрролла. – Знаю, брат. Но я же могу с тобой просто поговорить?.. Просто поделиться мыслями? Рассказать о надеждах и чаяниях?..

– Конечно, – перебил, не дослушав, Григ. – Но только что на это скажет Бобо?

– Бобо?

– Да, Бобо.

– А при чем тут Бобо?

– Мне кажется, он ждет меня… Или я ошибаюсь?

Шериф задумался. Глубоко и надежно.

– Точно! – звонко хлопнул он себя по коленке. – Что ж ты раньше-то молчал?.. А я все думаю, куда это мы с тобой все идем, идем и никак прийти не можем? К Бобо, значит?

– К Бобо, – подтвердил Григ.

– Ну, так идем! А то ведь Бобо ждать-то не любит!

Шериф зажал недокуренную папиросу в зубах, обеими руками ухватился за дверную ручку и начал подниматься на ноги. Медленно и неуверенно.

– Слушай, брат, не напрягайся, – Григ положил руки растаману на плечи и, приложив самую малость усилий, заставил его снова сесть. – Я сам дойду, дорогу знаю.

– Точно? – Шериф еще не забыл, что значит гостеприимство.

Григ улыбнулся и пальцем указал на потолок.