— Укол — вслепую? Это и случилось с Айвазян?

— Да. Укол, который ей сделала Амалия, оказался неудачным. Пациентка скандалить начала. А Амалька ее все успокаивала: мол, подождите еще пару месяцев.., все нормализуется.

Ну, бедная женщина, видно, подождала-подождала — и снова нашу Амалию решила навестить. Да не доехала, видать… Запропастилась куда-то.

— Не догадываетесь, куда?

— Ни малейшего понятия.

— Может, туда же, куда ваша “партнер по сделке” Кривошеева?

— Может быть… Но я клянусь! Ни малейшего понятия.

* * *

Светлова закрыла за собой дверь кабинета директора приюта Валентины Терентьевны Осич. И очень хотела хоть на несколько секунд возле этой двери задержаться,' поскольку ясно слышала, как в своем кабинете Осич тут же сняла трубку телефона.

Директор приюта явно кому-то торопилась перезвонить!

Хотела предупредить Амалию, которую сама же сгоряча заложила?..

Но тут в коридоре появились приютские дети, и Светлова, пристыженная любопытными и чистыми детскими взорами, удалилась, не подслушивая.

Все-таки… Зачем Осич сама настучала Ане на подружку Амалию? Зачем рассказала Ане про ее манипуляции с гелями, про Айвазян?

Струхнула? Поспешила перевести стрелки? Когда пугаются и торопятся выйти сухими из воды, то делают глупости — топят всех кругом, не разбирая.

"Синдром женской дружбы” и типичное “поведение уличенной женщины”? Нечто похожее на поведение женщины, уличенной супругом в измене. Обычно, как утверждают психологи и очевидцы, это происходит по одному сценарию:

" — Как ты могла, у всех жены — порядочные женщины! — вопит разъяренный супруг. — А у меня, оказывается, такая-сякая… Брала бы пример со своих подруг! Вот приличные женщины!..

— Ах так? У всех приличные? А ты знаешь, что делают эти подруги?!"

И далее следуют иллюстрации из жизни подруг, подтверждающие тезис: “Так знай, идиот, что я у тебя еще не самая плохая”.

Человеку вообще нестерпимо сознавать, что он хуже всех — гораздо легче, когда есть еще хуже.

Женская дружба, во всяком случае, такого испытания не выдерживает. Поэтому лучший способ обнародовать свою тайну — конечно же, рассказать о ней лучшей подруге.

Впрочем, женщине всегда легче, когда ее репутация гибнет не в одиночестве, а в компании с репутацией лучшей подруги…

Стоп! Но тут не какие-то там романчики… Тут бизнес, деньги, жестокие тайны — и использование самых крайних способов для того, чтобы эти тайны сохранить. В таких случаях женщины ведут себя как мужчины. И никакого “типичного поведения уличенной женщины” не может быть и в помине.

* * *

Сестра исчезнувшей женщины по фамилии Айвазян, едва услышав от Светловой по телефону слово “биогель”, принялась кричать не останавливаясь — горячо и по-армянски.

Перед Светловой стояла непростая задача — направить этот кипучий темперамент и справедливый гнев в нужное русло. И Анне это удалось.

В итоге разгневанная сестра Айвазян прибыла в Рукомойск из Москвы уже следующим утром. Разыскала Аню в “Ночке” и передала ей то, что Светлова у нее просила.

И теперь Светлова летела в милицейский теремок, как на крыльях.

Но Богул выслушал информацию более чем равнодушно.

— Да? — рассеянно переспросил он, перебирая бумаги на столе. — Айвазян приезжала к Кудиновой? Что ж… Знаете, говорят, за красотой женщины готовы ехать хоть к черту на кулички…

— Какие кулички, Богул?! Они едут сюда, к вам в город, за который вы отвечаете, а не на какие-то там кулички! И тот, о ком вы только что упомянули, возможно, находится здесь, а не на этих ваших куличках!

— Возможно, — Богул задумчиво глянул в окно. — Знать бы только, как он выглядит — хотя бы фоторобот! — или адресок, где прописан.

— О да, тогда работа милиции заметно бы облегчилась! — заметила Светлова, теперь позволив и себе ехидство в голосе.

— И потом… Откуда вы знаете, что Осич не врет? И что вся история про Айвазян не есть ее выдумка?

— Не есть, не есть…

Аня достала из сумки фотографии.

— Вот это мне дала родственница Айвазян. Они специально ее сфотографировали после того, как Кудинова сделала ей гелевый укол. Готовились к суду.

— Н-да! — мрачно протянул Богул, перебирая снимки. — Личико — не очень. А может, она с рождения такая?

— Предугадала ваш вопрос!

Аня достала другую порцию фотоснимков.

— А это наша Айвазян, жертва прогрессивной косметологии, до того, как Кудинова сделала ей укол!

— Да, баба была как баба, — вздохнул Богул, проглядывая внимательно фотоснимки. — И дернуло ее себя усовершенствовать! Ну что ж… Наличием флюса такие разительные изменения физиономии, конечно, не объяснишь. Похоже, Осич не врет.

— Так!

Лейтенант Богул решительно встал из-за стола:

— Сейчас мы поедем в салон Кудиновой! Аня с удивлением глядела на решительного лейтенанта. Впервые за все последние дни странного, с увертками и недомолвками поведения Богула он напоминал ей Богула первых дней их знакомства.

Было ясно, что он что-то решил. Сбросил с себя какие-то путы.

— Богул! — собралась с духом Светлова. — Скажите честно… Вы были “крышей” для Амалии и Осич?

Богул чуточку окаменел.

— Точно, Богул? Лейтенант молчал.

— Ведь ничего особенно криминального, да? — продолжала тепло и участливо Светлова. — Так, некоторый заработок? Разумеется, вы ничего не знали о том, чем они занимаются. Просто брали деньги за профилактику — на тот гипотетический случай, если кто-нибудь да наедет на ваших подопечных? Вы бы их тогда взялись защищать… Вы даже скорее всего были уверены, что ничего такого никогда не случится. Так зачем отказываться от денег, от мзды за “крышу”, если так принято? И вдруг оказалось, что дамы, возможно, причастны к криминалу… Поэтому-то вы и препятствовали мне, когда дело дошло до Осич и Амалии?

— Ну, в общем… Да, — нехотя согласился лейтенант. — В чем-то вы правы. Но, заметьте, когда я понял, что все очень серьезно… Я перешел на вашу сторону, Аня. Я, в общем-то, всегда был на вашей стороне. Исключение — некоторые мои действия, которые я предпринимал поначалу для того, чтобы не вовлекать Кудинову и Осич в это дело.., оградить их… Все-таки понимаете…

— Понимаю. Деньги-то вы с них брали.

* * *

Салон “Молодость” был на замке. Дома Амалии Кудиновой тоже не оказалось.

— Уехала. Куда — не знаю. Она мне ничего не говорит.