Хозяин дома и супруг многомудрой Амалии, Алексей Борисович Кудинов, как всегда, едва держался на ногах. Даже говорил на этот раз с большим трудом.

Но фразы эти повторял с редкими для пьяного человека последовательностью и упорством.

— Уехала, уехала Амалия… Куда — не знаю. Она мне ничего не говорит, — повторял он как заведенный…

И Светлова с Вогулом, сделав плавный разворот, отправились куда глаза глядят.

Чтобы хоть по крайней мере не маячить подозрительно рядом с салоном.

— Может быть, вечерком, поближе к ночи в салон заявиться?

— Может быть…

— А что, если поговорить пока еще раз с Осич?

— Интересно, как?

— Очень просто…

— Не вижу тут ничего простого. Она может отказаться явиться в милицию. Какие у меня основания ее вызывать на допрос?

— При чем тут допрос? Не знаете, как назначают встречи? Позвоните — и предложите увидеться…

— Как — просто так и предложить?!

— Не “просто”! Скажите, что все знаете. И если не приедет, то.., в общем, припугните, вы же все-таки из милиции!

— А если мы ошибаемся? Представляете, каким я буду выглядеть дураком?

— А вот это не самое страшное! Выглядеть дураком лучше, чем мертвецом!

— Знаете, я все-таки как-то не уверен…

— Отказываетесь?

— Пока да, отказываюсь от этой авантюры.

— О'кей.., хорошо! Поедем тогда в “Ночку” выпьем кофе. При свете дня, мне кажется, многомудрая Амалия все равно вряд ли появится. А я вам пока кое-что еще расскажу.

* * *

Чтобы скоротать время, Аня еще раз, в деталях, пересказала Вогулу свои разговоры с Кривошеевым и с Осич — насчет гелей.

— Не может этого все-таки быть, — удивлялся Вогул. — Чтобы Кудинова порешила эту свою клиентку, а Валя Осич — Галину Кривошееву.

— Может! Теперь понимаете, что к чему?

— Все равно как-то не верится.

— Хватит предаваться сомнениям, — решительно сказала Светлова. — Теперь настала очередь действовать. Теперь пришла пора встреч.

* * *

Наконец и Богул решительно поднялся с кресла, где сидел уютно с чашкой кофе.

— Надо ехать.

— Один даже и не думайте, — предупредила Аня лейтенанта. — Я, видите ли.., никак не могу это пропустить.

— Ну хорошо… Только подождете меня в машине, если я буду с Амалией разговаривать. Я, в общем-то, разумеется, не думаю, что это займет много времени. Но если мы появимся вдвоем — все испортим. Эта женщина вряд ли станет откровенничать в вашем присутствии. Другое дело со мной. Мне, думаю, удастся ее разговорить.

«Неужели? — постаралась скрыть свое изумление Светлова. — Отчего Богул так уверен, что Амалия станет откровенничать именно с ним.., и наедине?»

— Богул! Надеюсь, вы понимаете, что это опасно?

— Это совсем не опасно.., пока подозреваемый Не догадывается, что мы его подозреваем.

— А вы думаете, Осич Амалию еще не предупредила?

— Думаю, Валентина не посмела признаться милой подруге, что выдала ее со всеми потрохами.

— Ну что ж, будем рассчитывать именно на это.

Поплутав по переулкам, они наконец выехали к салону красоты “Молодость”.

Машину остановили невдалеке, так, чтобы ее не было видно из окон. Зато всех входящих и выходящих из салона видно было отлично.

Было около одиннадцати вечера, и улицы города уже совершенно обезлюдели.

Ждать пришлось долго.

* * *

— Не боитесь, Богул? — с некоторым, явно проглядывающим ехидством поинтересовалась Светлова.

— Ну, эта-то встреча, полагаю, все-таки не опасна, — натянуто рассмеялся Богул.

— А вот мне кажется, — твердо сказала Светлова, — что эта встреча как раз очень и очень опасна.

— Да ну? — Богул усмехнулся ее серьезному виду. — А, впрочем… Что ж… Тогда… Стрелять-то умеете? — Лейтенант достал из кармана небольшой “браунинг”.

— Нет, Богул, не умею.

— Эх, вы.., а еще детектив!

Он протянул Анне показавшийся Светловой очень тяжелым пистолет.

Тем не менее Аня постаралась как можно увереннее взять его в руку.

— Ну, если что.., нажмете вот это… — Богул передернул затвор.

— Вот это?

— Ну, вы пока-то не нажимайте! Он все-таки заряжен.

— Значит, нажимать вот здесь? — как старательная ученица, постаралась запомнить Аня.

— А-а! — Богул отмахнулся. — Просто держите в руках. Попугаете, если что… Надеюсь, пистолет нам не понадобится…

Он вполне поверил в притворство Светловой, — в ее неумение стрелять. Но по-прежнему, Светлова это чувствовала, не верил в виновность Осич и Кудиновой.

Анна и сама себе уже не верила, но никакой другой вариант не объяснял сцепления фактов и произошедших событий. Только на этих женщинах сходилось столь многое — как ни немыслимо было это предположить.

— Надо попробовать блефовать, — вздохнула Аня. — Нам ничего не остается, как блефовать и утверждать, что мы все раскрыли. И тогда, если мы правы, подозреваемый тоже раскроет себя. Испугается, начнет защищаться. Защищаться для него — значит нападать. А нападать — значит выдать себя.

— А если мы не правы?

— Если мы ошибаемся.., то сразу увидим по ответной реакции, по поведению человека. Мы ничего не теряем. А вот если будем бездействовать, потеряем все.

Анна вспомнила свой страх перед Питоном.

— Нет, лучше бояться, но действовать, чем дрожать от страха, ничего не предпринимая.

* * *

Они прождали почти до трех часов ночи.

— Ну вот! — вздохнула Аня, завидев машину Кудиновой.

— На ловца и зверь бежит, — заметил Богул.

— Амалия собственной персоной! — Анна уже хотела было выскочить из машины и устремиться навстречу.

— Погодите! — удержал ее Богул.

У Кудиновой был “Форд-Дивизион”, огромный, пять метров в длину — высокому мужику не надо наклоняться, чтобы сесть за руль такого автомобиля. С тонированными стеклами. Не узнать такую дорогую и огромную машину было невозможно. Из такой машины — вполне для этой цели подходящая! — могла бы высыпать И стая братвы.

Светлова в который раз удивлялась такому выбору Кудиновой. Впрочем, о вкусах — особенно когда речь идет о выборе машины — не спорят.

Сейчас огромный автомобиль остановился у дверей салона “Молодость”.