снова соединялись. Щерились хаосом лезвий, разрезали в один неуловимый бросок приблизившиеся фрегаты, сжигали отчаянные эсминцы мощнейшими световыми ударами. Стремились прорваться к тяжелому, долбящему их издалека крейсеру. Джеки ничего не понимала в космических битвах флотов, но видела, насколько земные корабли были медленнее этих адских трансформеров и сколько жертв приносили, чтобы спалить одно кристаллическое щупальце.

Капитан их фрегата вступил в бой почти сразу по прибытии. Прикрываясь множеством ложных обликов, с десяток кораблей прорвались к переливающейся живым светом агломерации и ударили. Радиальные энергетические выбросы накрывали волнами. Враг вспыхивал, его острые грани крошились, мутнели, разлетаясь по космосу. Но недолго. Он мгновенно собирался вновь, перестаивался и бил в ответ.

Фрегаты отстрелялись и рванули прочь, оставив за кормой баллистические катера — сверхскоростные удаленно пилотируемые лоханки со взрывчаткой. Но кристаллоиды отрастив потерянное, уходили из-под удара — ныряли в новый квадрант и извергли потоки смертоносного света. Эсминцы заграждали раненые фрегаты, мелкими сельдями растекаясь вокруг крупных хищников флота. Строили оборону, отплевывались злыми, колючими лазерными и ядерными выстрелами. Эти маленькие красавцы заградительного сопротивления могли выдержать минут двадцать непрерывного боя, а потом и еще двадцать. Хоть им и не хватало радиуса действия, но скорость и разнообразие энергетических выбросов были максимальными. Километровые кораблики обеспечивали выживание крейсеров.

В давние времена увлеченный Алекс рассказывал Джеки, что современные эсминцы называли «звериным оскалом Рёмера» в честь легендарного адмирала, который настоял на концепции маневренного кораблика, как летающего арсенала. Он увеличил количество средств подавления и осуществления атаки в двадцать пять раз и оставил минимум жизнеобеспечения. Да к тому же поменял движки — так что эсминец мог в условиях локального земного часа слетать от Земли к Сатурну и обратно.

Силы в этом сражении казались почти равными. Два флота с Европы обязаны были справиться, отбить Ганимед. Ошибка могла стоить слишком дорого, и флотские не сдавались, крутились в причудливом танце, строя обманные проекции, приближаясь, отступая, отправляя истребительные полки добивать отколовшиеся куски врага. Но где — то недоглядели.

Фрагменты дряни сумели прорваться на защищаемый спутник. Охрана завода Ганимеда затребовала подкрепления — выбить кристаллов им не по силам. Под угрозой оказались промышленные лазерные плавильни, генераторы сред и материалов. Одно из крупнейших в солнечной системе производств металла, отливочного камня, сплавов и сложной композитной керамики.

Тогда бездельников восьмого десантного батальона выпнули со вспененных полимерных листов и распихали в истребители. Приказали вычистить секторы Ганимеда. Перед ротой Джеки и двумя другими стояла задача отбросить врага от ценного литейного цеха сверхпрочных материалов и удержать до подхода тяжело вооруженных пехотинцев.

Стандартный расклад десантуры: ворваться на полной скорости, по-быстрому расхреначить на крупные куски, установить информационную изоляцию и ждать, когда подойдут по-настоящему прокаченные парни-танки с пулеметами РС-12.

Джеки ночью разбуди, она триаду тактики космодесантника выдаст: уничтожение логистики противника, управления и преимущественных средств ведения огня. Вот только у кристаллов все это в одном флаконе — в их собственном теле. Поэтому дурацкая триада превращалась в одно простое действие: что видишь, в то и стреляешь.

Парни практически справились. А вот Джеки в последний момент налажала. Оказавшись близко к кристаллам, ухнула в чужие воспоминания. Вот только безумие с ползущим по грязи обрубком тела и посиделками на продавленном античном диване было совсем новой историей. Не из лаборатории. Как могло так случится?

— Джеки, что все-таки с тобой происходит?

Она подняла взгляд на устроившегося рядом Яра. Большой, родной, надежный теперь капитан. Молниеносная война, молниеносная карьера, а вот жизнь…? Дула наплечных пушек Яра торчали серыми стволами вверх, виноградинка дрона тревожно мигала на шлеме. Сейчас важно не то, что происходит с ней, важно выбраться из этого ада. Как бы не стать обузой или миной замедленного действия для бравых мальчиков их роты.

— Что там, за периметром, Яр? Не прорвутся?

Он слегка качнулся на ножных ускорителях и заходил желваками, превращаясь в готового вцепится в глотку бульдога. Это он Джеки недоволен или периметром?

— Их здесь много, и они растут. В ширь и в глубину. Хотя большей частью расползлись по первому уровню.

— Как пробка.

— Что?

— Они как пробка. Помнишь, я рассказывала, как было на Луне. Думаю, кристаллоидам пока плевать и на нас, и на завод. Они вкапываются и разворачивают друзы.

— Вряд ли им понадобится много времени. Вокруг нас еще три заминированных контура под наблюдением. Мы мониторим, сбрасываем данные и запрашиваем помощь.

— Кто дежурит?

— В этой зоне пока Ботвик.

Яр качнул головой вправо, в уходящее пространство прохода. Отсюда хорошо просматривалась поблескивающая дугами экзоскафандра фигура. Перед ней светлым пятном висела объемная голограмма. Ботвик, передвинув на предплечье джойстики, медленно прокручивал виртуальную модель базы. С места Джеки не рассмотреть, какие модули заросли кристаллами и каких тварей сторожили мины.

— Остальные разместились дальше по контуру. Но я не могу пока тебя оставить.

— Пока?

Яр кивнул, его острый взгляд сверлил сквозь блики шлема.

— Не уходи от моих вопросов. Что произошло? После лаборатории с тобой что-то не так? Тебя куда-то выносит, Джеки. Что эти драные умники с тобой сотворили и чего мне ждать?

Она вздохнула. Много вопросов. Хватка у взволнованного Яра — как у бойцовского пса. От объяснений ускользнуть не удастся.

— Я сама виновата, что так вышло. Но вообще да, кое-что произошло и происходит.

И она в несколько предложений обрисовала суть эксперимента и полученный результат. Вот только «общение» с кристаллами, похоже, продолжилось на Ганимеде. Помимо ее воли и планов парочки гемологов.

— То есть в разгар боевой операции тебя накрыли глюки? Ты понимаешь, насколько это опасно для тебя и всех нас?

— Да. Но я не знала, и никто не знал. В лаборатории еще могла это контролировать. И тут и новое привиделось.

— Просто замечательно, Джек. Что же с тобой делать?

Что делать — это не так важно. Важнее, почему история оказалась новой. Это могло бы многое объяснить. И, возможно, помочь найти выход. Пусть не отсюда, но из этой войны.

— Слушай, Яр. В мысли словно пролез какой-то безумец. Ему нравится смерть и кровь, особенно оторванные части тела. Влекут, притягивают. Он испытывает любопытство и желание потрогать. А меня даже не тошнит от всего этого, представляешь. Я просто чувствую, что ему нравится, и уплываю следом, будто и сама сбрендившая психопатка.

— Джеки, ты о чем вообще? Мы на передовой, ты не в себе, а говоришь будто о триллере рассказываешь.

— Историческом триллере. Сейчас таких психов уже не бывает.

Она почувствовала странное, лихорадочное воодушевление. Словно ответ был совсем рядом. Джон бы понял ее, а вот Яр…

— Джек, ты меня пугаешь.