— Ты… — почти шепчет он. — Ты… Лисицын, мать твою, как?!

Двое охранников гольф-клуба напряженно встают напротив сладкой парочки телохранителей барона. Миша в свою очередь играет в гляделки с еще одним. Последний все больше меня напрягает… Какой-то он уж чересчур самоуверенный.

— Это ты мне скажи, — усмехаюсь. — Как?! Как можно было нанять для убийства графа таких феерических дебилов?

— К твоему сведению, сопляк, — огрызается он, вообще перестав думать над своими словами. — Добрянский — один из самых дорогих убийц в городе! И знал бы ты, сколько мне пришлось выложить денег на стимуляторы для Михайлова, чтобы ему хватило сил и маны открыть искусственный прорыв и вытащить из него монстра четвертого ранга!

Мда, поплыл бедный, совсем поплыл. Вообще не понимает, что говорит. А диктофон в кармане то бдит и записывает.

— Ладно, хватит с тебя признаний, — затыкаю его.

Материала, что уже записан, сысковикам вполне хватит, чтобы связать имя, да и фамилию Волконского с произошедшим в отеле. Отлично, а теперь можно и развлечься как следует!

— Помните, Петр Романович, я как-то говорил, что наши разногласия можно решить по методу Коршунова, но вы мне ещё нужны живым? Так вот, больше не нужны.

Сказав это, я вновь снимаю пиджак, демонстрируя присутствующим рваную и окровавленную рубашку. Как вдруг самоуверенный охранник выходит вперёд, закрывая от меня своего господина.

— Ты слишком далеко зашел, пацан, — в его глазах даже сейчас искрятся насмешливые огоньки. Да кто он такой, лять?! — Предлагаю другой вариант. Дуэль. Рукопашка, никакой маны. Никакого благословения. Выиграю я — и расходимся полюбовно.

Я усмехнулся. Чемпион перестает быть чемпионом, если отклоняет брошенный вызов.

— Согласен.

Забавно. Бой почти на тех же условиях, что и с Витой. Но что-то мне подсказывает, что от этого мужика стоит ожидать большего, чем от школьницы.

Глава 16

Алексей Михайлов, бывший охранник Волконского.

Алексей толкнул языком шатающийся передний зуб и скривился от боли. Со злости пнул скамейку, на которой спал какой-то бомж.

— Че вылупился? Я те щас морду разобью! — Рявкнул он на приподнявшегося соседа по камере.

Пригладил свою жидкую шевелюру и сплюнул на бетонный пол.

Черт бы побрал этого Волконского с его заданиями! Благодаря им Алексей оказался за решеткой и без перспектив на дальнейшую жизнь. Саню то отмазали богатые родственнички, а вот про него все забыли! А суд уже через пару дней.

— Сволочи… Выйду отсюда, всех на колени поставлю, — вслух начал бормотать он, блуждая около стальных прутьев. — И Волконского, и Лисицына, и… И Добрянского! Чтоб жизнь медом не казалась! Раздроблю им все кости и заставлю ползать на…

— Эй! Тише будь, вершитель судеб. — Прикрикнул на него проходящий мимо офицер с большой звездочкой на погонах.

Михайлов заткнулся, и стал просто злобно скрежетать зубами, шипя от боли, когда задевал шатающиеся.

Чертов сопляк Лисицын приложил его мордой лица об автомобиль с какой-то просто звериной силой. И откуда она только взялась в его хилом тельце? Из-за этого помимо своей свободы и нормальной жизни Михайлов лишился еще и зубов…

— …Здесь, ваше сиятельство. Забирайте. — Послышался голос в коридоре, за ним последовали шаги.

В душе Алексея толкнулась надежда.

Может, это барон пришел забрать его? А что? Он был не самым плохим охранником, да и подобные не очень законные поручения не отказывался выполнять, как многие.

Но мечтам побитого телохранителя не суждено было сбыться.

К камере подошел высокий аристократ, с презрением смотрящий на Михайлова. Он был ему не знаком. Но судя по высокомерно вздернутому подбородку и руке, зажимающей нос от запаха, этот хмырь не ниже графа, а то и князь.

— Ты — Алексей Михайлов? — спросил он.

— Д… да, господин, — выдавил из себя охранник.

У него в голове уже были десятки теорий, включая ту, что это кто-то из людей Лисицына пришел довести дело до конца…

— За мной, — между тем бросил аристократ и пошел обратно по коридору. Полицейский распахнул дверь камеры и выпустил наружу спешащего за гостем Михайлова.

Как только порталист вышел из участка вслед за своим освободителем, его нога обо что-то запнулась, и он на всей скорости рухнул на землю, дезориентированный.

Ребра затрещали от силы удара. Он попытался встать, но чьи-то руки схватили его, запястья обожгло холодом.

Кажется, на них защелкнули наручники, и не простые. Они блокировали доступ к ядру маны, делая одаренного полностью беспомощным.

На голову бывшего охранника надели мешок и куда-то поволокли.

— Еще раз брыкнешься, сломаю руку, — негромко сказал неизвестный аристократ, и Михайлов замер, как мышь, увидевшая коршуна.

Его протащили какое-то время на буксире и запихнули в машину. Не понимая, что происходит, и что от него хотят, Михайлов молча прислушивался к реву двигателя, пытаясь отсчитывать расстояние.

Когда они отъехали не менее, чем на два километра от участка, машина остановилась и с него сняли мешок.

Телохранитель обнаружил, что зажат на заднем сиденье между двумя амбалами, а с переднего пассажирского кресла на него смотрит тот самый вытащивший его аристократ.

— Ну, что ж, — по-хозяйски начал он, методично доставая из бардачка плоскогубцы. И что-то подсказывало Алексею, что он не собирался сейчас делать поделку из проволоки. — Приступим… Мои люди среди сысковиков сказали, что ты участвовал в покушении на графа Лисицына. Подробности сам расскажешь? Или будем применять воспитательные меры?

Михайлов нервно сглотнул и часто-часто закивал.

— Я всё расскажу, господин… Всё!

* * *

Противник бросает правую мне в лицо. Обманное движение. Хука нет и в помине. Настоящие удары летят с ноги. Два хай-кика в голову и уж затем правый хук.

Приходится пятиться. Пару ударов уже принял на блок и успел пожалеть — силы в руках у этого цепного пса было гораздо больше, чем в моих тоненьких спичках. Чревато. Так что вынужденно перешел на уклоны и мягкое парирование.

В жопу все, как вернусь домой — займусь прокачкой своего тела! И не ядра маны, а чистой физики. Чем прочнее будут мышцы и связки, тем больших результатов смогу добиться, усиливая их вливаниями маны. Да и рефлексов этому телу пора приобрести, а то это не удары, а так, поглаживания. Довольно нежные, к тому же.

Противник наседает на меня. Кружит, стараясь зайти с такого угла, где я не смогу отклонять удары в сторону. Похоже, я переоценил его боевые и умственные способности — он уже расслабился, решив, что ничего серьезного от юнца не стоит ожидать. Что ж, с радостью преподам ему урок.

Меняю стойку вслед за его перемещениями, аккуратно прощупываю защиту. Наношу первый удар.