— Я все еще жду, когда ты ответишь на мой вопрос.

— Отвечу, если ты сначала меня накормишь…

Грейс рассмеялась:

— Ты не мог проголодаться так скоро, мы ведь плотно позавтракали!

— Это было давно, — сухо ответил он. — Грейс, неужели тебе никогда не говорили, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок?

Он раскинулся на одеяле и посмотрел на нее, сложив руки за головой.

— Меня никогда не интересовало ваше сердце.

Тем не менее присоединилась к нему на одеяле и стала доставать из корзины мясо, сыр, хлеб и фрукты.

Люсьен взял зеленое яблоко и с хрустом откусил кусок.

— Это также способ успокоить нервы мужчины.

Грейс вскинула темные брови:

— У вас нет нервов, милорд.

Он оценивающе улыбнулся:

— Возможно, как и у тебя.

Она грациозно склонила голову.

— Тогда вы, должно быть, самый дружелюбный из мужчин!

Люсьен расхохотался. Он вдруг понял, что у него давно не было повода для такого веселья. На самом деле много лет.

— О, я точно самый дружелюбный из мужчин, — насмешливо согласился он.

— Полагаю, ты разговаривал с Дариусом? — уверенно предположила Грейс.

Если она надеялась привести Люсьена в замешательство своим упорством, то пришлось ее разочаровать, он беззаботно пожал плечами:

— Я просто спросил его, есть ли у него какие-то возражения по поводу того, чтобы ты жила здесь со своей тетей. Он сказал, что нет.

Грейс в разочаровании опустила брови.

— Несомненно, ты дал ему понять, что именно это я и хотела обсудить с ним этим утром?

— Несомненно.

— Ты не спросил его о причине поспешности, с которой моя тетя уезжает из Уинтон-Холл?

— Нет. И не буду, — заявил Люсьен. — И ты не будешь, — добавил он, взяв кусок цыпленка и вонзив в сочное мясо белые зубы.

Грейс взяла клубнику и рассеянно положила в рот.

— Уверена, твое высокомерие достойно похвалы, Люсьен…

— Ты не можешь быть в этом уверена! — смеясь, перебил ее Люсьен, забрав клубнику из рук Грейс, чтобы самому ее накормить.

Люсьен признался себе, что никогда прежде не считал поедание фруктов таким эротичным процессом, но внезапно понял, что очарован тем, как Грейс обхватывает губами клубнику, потом кусает ее маленькими жемчужно-белыми зубами, а затем слизывает сок с губ маленьким розовым язычком. Он не мог не думать о том, что предпочел бы, чтобы эти губы были на его теле или чтобы ее язык слизывал и пробовал на вкус его кожу, а не клубнику.

Господи, неужели все, что эта девушка делает, заставляет его думать о занятии с ней любовью?

Грейс видела жар во взгляде Люсьена, когда он смотрел, как она наслаждается сладким соком ягод. Она не понимала, чем это вызвано, но была слишком сосредоточена на внезапном напряжении, возникшем между ними, чтобы углубляться в этот вопрос. Она просто хотела насладиться моментом.

— Можно?..

Она взяла еще одну ягоду и поднесла к его губам.

— Пожалуйста, — согласился он, откинувшись на одеяло, так что Грейс пришлось наклониться над ним. Он не стал кусать ягоду, а лишь провел по ней языком, медленно, страстно, а его взгляд по-прежнему был устремлен на нее. — Ты знаешь, о чем я сейчас думаю, Грейс? Что я себе представляю?.. — спросил он.

Грейс лишь покачала головой в ответ.

Люсьен еще раз медленно провел по ягоде языком.

— Я представляю, что это ты Грейс. Твоя грудь. Милый розовый сосок… — Он замолчал, когда она протяжно выдохнула. — Вот что я сделал с тобой той ночью, Грейс. Ты помнишь? — Он снова облизал ягоду.

Разумеется, Грейс помнила. Как такое можно забыть?

— Представь себе, что это ты, Грейс, — повторил Люсьен. — Его голос был низким и завораживающим, и взгляд Грейс был прикован к тому, как он берет ягоду. — Почувствуй это, Грейс. — Он нежно провел языком по выступающему кончику. — Почувствуй! — прошептал он и взял сочную ягоду в рот.

Грейс чувствовала. Ее грудь напряглась, соски затвердели под мягкой тканью ее рубашки, в ней нарастало сладостное томление, когда она смотрела как Люсьен касается языком ягоды.

Как он это сделал? Как сумел возбудить ее, даже не прикоснувшись?

У Грейс не было ответов. Она лишь, знала, что болезненный жар внутри ее требовал высвобождения. Высвобождения, которое, как она знала, мог дать ей Люсьен. И Грейс хотела, чтобы он его дал.

— Люсьен… — отрывисто выдохнула она.

— Мисс Грейс! Мисс Грейс!

Грейс словно очнулась ото сна, резко отпрянув от Люсьена. По траве, к ним бежала служанка, и одного взгляда на ее взволнованное лицо было достаточно, чтобы понять: что-то случилось.

Что-то серьезное!

— Думаю, тебе неплохо бы взять под контроль свое воображение, Грейс, — медленно протянул Люсьен, поднимаясь с травы.

Одного взгляда на то, как внезапно побледнела Грейс, было достаточно, чтобы понять, как она встревожена видимым беспокойством служанки.

Но неодобрительный взгляд, который Грейс бросила на него перед тем, как обратить свое внимание на молодую служанку, подсказал ему, что хоть Грейс и не одобрила его насмешку, но она тем не менее немного успокоилась.

— Роуз, расскажи нам, что тебя так расстроило.

Люсьен не мог вспомнить, что когда-либо видел эту полную служанку, но Грейс, очевидно, узнала ее.

— Вы должны вернуться в дом немедленно, мисс….

— Это не объясняет нам того, что случилось, Роуз, — с укором посмотрела на нее Грейс.

— Нет, мисс. То есть да, мисс. Произошел несчастный случай, мисс.

Волнение девушки снова стало усиливаться.

— Что за несчастный случай?

Люсьен решил вмешаться, увидев, как Грейс судорожно поднесла руку ко рту, побледнев еще больше.

Служанка заморгала.

— Я не знаю, сэр… милорд, — торопливо поправилась она. — Мне лишь велели привести мисс Хетерингтон, потому что произошел несчастный случай…

— Кто приказал тебе прийти за мисс Хетерингтон? — нахмурился Люсьен; его начинал раздражать пустой разговор.

— Герцог. То есть его светлость. — Теперь в голосе девушки слышался валлийский распев. Неудивительно, ведь они были всего в тридцати милях от границы с Уэльсом. — Вы нужны в доме немедленно, мисс Хетерингтон, — на одном дыхании повторила она.

— Роуз, я хочу, чтобы ты осталась здесь и убрала еду в корзину, пока я отвезу мисс Хетерингтон к дому в карете.