Несмотря на то, что ей было уже двадцать шесть лет, он чувствовал, что она еще девственница, ничего не знающая о том, как может поглотить ее огонь страсти.

Мысли Симона были прерваны тяжелыми шагами. Он поднял голову и вздрогнул, сообразив, что, задумавшись, потерял бдительность и не заметил появления другого путника, с виду благородного происхождения, несмотря на его испачканный в пути плащ, камзол и короткие штаны.

Симон внимательно рассмотрел гостя, но не заметил ничего настораживающего. Путешественник оглядел пивную, словно ища хозяина гостиницы. Потом увидел Симона и отвесил низкий поклон.

– Добрый вечер, месье.

Симон ответил коротким вежливым кивком и нахмурился, что означало исключение дальнейших любезностей. Незнакомец все понял и приблизился к его столу.

– Имею ли я удовольствие разговаривать с великим Ле Балафром, господином охотником на ведьм?

Голос прозвучал вежливо и деликатно, словно зашевелились кончики его светлых усиков. Но светло-карие глаза смотрели умно и внимательно.

Симон насторожился от расспросов незнакомца, хотя особенно не удивился. В этой части страны он был хорошо известен, часто к нему обращались за советом священники, магистрат и землевладельцы по вопросам колдовства. Обычно это были несущественные дела, основанные на истериках какой-нибудь нервной жены или суеверных страхах местных священников. Но иногда, учитывая активность Серебряной розы в последнее время, страх оказывался вполне обоснованным.

Усталый Симон ответил:

– Обращаетесь ли вы к Ле Балафру, зависит от обстоятельств.

– От каких, месье?

– От того, кто им интересуется и зачем.

Мужчина снова поклонился.

– Капитан Амбруаз Готье. Офицер королевской гвардии ее величества королевы Екатерины к вашим услугам, месье Аристид.

Хотя Симон не выдал своей тревоги, он опустил руку под стол и взялся за рукоятку кинжала.

«Королевская гвардия, чтоб я лопнул», – подумал Симон, осматривая неописуемый наряд Готье. Это был один из лакеев Темной Королевы, которых она посылала по личным делам, не предназначенным для общественной огласки, была ли это тайная переписка, шпионские задания или уничтожение врага.

Заставив себя непринужденно пожать плечами. Симон отхлебнул вина.

– В самом деле, месье? Так что же надо от меня королевскому гвардейцу ее величества? – произнес он с сарказмом.

– У меня для вас послание от ее величества, – сообщил Готье, любезно улыбнувшись. – Она желает видеть вас как можно скорее.

– До Парижа путь неблизкий.

– Ах, к счастью, королева совсем рядом, не более десяти лье отсюда, в резиденции Шенансо. Если мы отправимся прямо сейчас, обещаю, что очень скоро вы вернетесь в эту гостиницу. Даже останется время отдохнуть несколько часов до рассвета.

– Я не общался с ее величеством в течение многих лет. И она готова увидеться со мной сегодня ночью? Что, в самом деле, за спешка?

– Ее величество меня в это не посвятила, но… – Готье наклонился и тихо произнес: – Думаю, это имеет отношение к некоторым донесениям, которые вы присылали в Париж.

Симон скрыл удивление, беспокойно заерзав на стуле. Готье, должно быть, говорил про его донесения о Серебряной розе, которые он слал королю. Его величество уделял им столько внимания, что, вполне возможно, донесения отправлялись прямо на дно Сены. Возможно, Генрих вовсе их не видел, и они попадали в другие руки… к Темной Королеве.

Конечно, Симону хотелось, чтобы кто-нибудь прочел его рапорты, но только не она. Далее он был не настолько глуп, чтобы консультироваться с одной опасной колдуньей по поводу уничтожения другой.

Симон сжал в руке кинжал, от всей души желая не попасть, врасплох теперь, когда есть время обдумать ситуацию.

– У меня был долгий трудный день в седле, – медленно начал он. – Сообщите ее величеству, что я прибуду к ней в течение одного или двух дней…

– Месье Аристид, королева не должна ждать. Особенно наша королева. Мои инструкции были совершенно четкими: я должен привести вас к ней, как только найду – днем или ночью.

– А если у меня нет желания отправляться сегодня ночью?

Улыбка Готье никогда не гасла, но глаза его сузились.

– Увы, я должен доставить вас в любом случае, или своим ходом, или без сознания, перекинув через седло коня. Я бы не хотел доставлять вам неприятностей, но выбор за вами.

Готье поднял руку в перчатке, и Симон услышал топот ног за спиной. Люди Готье вошли в пивную следом за ними, несомненно, только ждали его команды. Симон не знал, сколько их, заметил лишь краем глаза двоих и догадался, что еще один стоит неподалеку.

Крепче сжав рукоятку ножа, Симон взвесил свои возможности. Если оказать сопротивление, то численное преимущество не на его стороне, шансов отбиться почти ист. Драка только привлечет Пилларов с кухни и, возможно, подвергнет их опасности. Еще хуже, что будет повлечена Мири. Если она проснется и прибежит ему на помощь…

Симон бросил быстрый взгляд на дверь ее комнаты. Темная Королева всегда была такой же угрозой для Мири и ее семьи, как Серебряная роза. У капитана Готье были все основания думать, что Симон путешествует, как всегда, один.

Подняв руки, показывая, что не вооружен, Симон медленно встал и иронично улыбнулся в ответ на улыбку Готье.

– Как всегда, я в полном распоряжении ее величества.

Оставалось только надеяться на ее милосердие.

Луна вышла из-за туч, осветив замок серебристым светом, и белый камень стен пленительным жемчугом засиял среди волнистых холмов долины реки Луары, от чего укрепленная крепость казалась сказочным дворцом, украшенным башнями и рядами сверкающих окон. К воротам замка вел мост, перекинутый через реку Шер, чьи темные воды плескались под грациозными арками замка.

Замок Шенансо был небольшим по сравнению с другими замками, но, без сомнения, считался самым прекрасным во Франции. Проходя по двору замка, Симон подумал, что слишком хорошо знает, как умело скрывается зло за красивым фасадом прекрасного замка или за великолепной маской Серебряной розы.

Своей элегантной красотой замок Шенансо был обязан не архитектору, но талантам трех женщин, которые владели им в последние десятилетия. Одной из них была жена министра финансов, другой – королевская фаворитка и, наконец, Темная Королева.

Как многие, знавшие ее, Симон давно подозревал Екатерину Медичи в колдовстве, особенно искусной в создании ядов. Ее холодная улыбка часто вызывала в нем желание разоблачить ее. Иногда он терял всякую надежду однажды сделать это. Женщина была исключительно осторожной и слишком коварной и, кроме того, королевой-матерью Франции.