– У меня не было выбора. Готье застал меня врасплох.

– Тебя? Великого Ле Балафра? – рассмеялась Джилиан. – Не помню, чтобы тебя можно было застать врасплох.

Симон сделал гримасу, вспомнив, как он задумался над локоном Мири.

– Я был немного… э… расстроен.

– Ты просто удивляешь меня. Даже королева говорит, что никогда не встречала человека более настойчивого и целеустремленного. Однажды она дала высокую цену за твою голову, ты знал об этом?

– У меня много врагов, готовых увидеть, как моя голова расстанется с телом.

– Но только не эта голова. – Джилиан потрепала его за бороду и громко рассмеялась, – Ее величество предлагала выкуп бриллиантами тому, кто сможет остановить твою охоту на ведьм.

– Тогда, полагаю, ты разбогатела.

– Я? – удивилась Джилиан. – Мне удалось отвлечь тебя менее чем на месяц. На этом я не заработала даже па нитку жемчуга. Особенно когда королева заподозрила, что ты лишь искал повод доказать, что она ведьма. Конечно, когда ты понял, что от меня мало толка, ты прекратил отношения.

– Джилиан, извини… – начал Симон, но женщина остановила его, покачав головой.

– Не надо. Я привыкла, что меня используют, а ты сделал это гораздо нежнее остальных. – Ее глаза вдруг погрустнели, но она быстро справилась с собой, ослепительно улыбнувшись ему. – Несмотря на то что никто из нас не получил желаемого, у нас были приятные минуты, ведь правда?

– Да, были, – согласился Симон.

Джилиан была искусной и божественной любовницей и на какое-то время заполнила пустоту его ночей. Ему вдруг захотелось сорвать с нее платье и стереть краску с лица.

– Определенно, ты достаточно получила на службе у королевы. Почему бы тебе не оставить эту жизнь?

Рот Джилиан превратился в тонкую линию.

– Невозможно просто так уйти от Темной Королевы. Помни об этом, если однажды захочешь продать ей свою душу.

– Сомневаюсь, что моя душа будет ей интересна. Но даже если так, не собираюсь иметь никаких дел с дьяволом.

– Мы все это говорим, дорогой Симон. Неразумно заставлять ее величество ждать.

Она повела его к двери в конце коридора, унося за собой аромат духов, словно тревожное воспоминание. Симон старался не терять самообладания, зная, что ему понадобится полная сосредоточенность. Впервые он встретился с Темной Королевой, когда был совсем юношей на службе у охотника на ведьм Вашеля ле Виза. Господин магистр был обманут манерами почтенной дамы, но Симон похолодел, взглянув в темные глаза Медичи.

Глаза, способные загипнотизировать, обнажить душу человека, вложить в его голову мысли, на которые сам он не был способен. Именно это она сделала с ле Визом. Симон мог поклясться, что никогда не пойдет путем своего старого господина, и сопротивлялся попыткам королевы взять над ним контроль. Возможно, он так преуспел, потому что у нее не оказалось никаких личных целей охотиться на девушку, а его невозможно было запугать или найти слабые места. Но теперь это стало неправдой. У него действительно была слабость, которая сейчас крепко спала в «Медной лошади». Симон прогнал мысли о Мири. Если дать Темной Королеве хотя бы намек на слабость или страх, она воспользуется этим как оружием против него.

Джилиан ввела его в большой кабинет с дубовым сводчатым потолком, где стены были густо увешаны картинами в тяжелых золотых рамах, портреты вперемежку с пасторальными сценами. У камина сидела одна из фрейлин, самая пожилая, несколько других стояли в тихом ожидании. Они тревожно взглянули на Симона и Джилиан, но в остальном не проявили никакого интереса.

Почти в центре комнаты находился письменный стол с пергаментами, чернильницами, перьями и сургучом. Резное кресло было отодвинуто, словно в нем только что сидела хозяйка, которая сейчас стояла у окна в дальнем конце комнаты.

Даже со спины Симон без труда узнал невысокую грузную фигуру Темной Королевы, одетой в привычное черное платье, ее редеющие седые волосы были убраны под чепец. Положив одну пухлую руку на подоконник, она смотрела в окно. Возможно, она просто хотела избавиться от трио мужчин, которые следовали за ее широкими юбками, словно стая собак.

На них были высочайшего качества камзолы и короткие панталоны, но слишком чопорные и даже немодные для придворных. Явный лидер группы, дородный мужчина цветущей наружности, отчаянно жестикулировал.

– …и надо что-то делать, ваше величество. Отряд католической лиги захватил мои земли всего неделю назад, расправившись со скотом и некоторыми из моих лучших лошадей.

– К тому же группа этих хулиганов отказалась от нашей службы, – пожаловался более тощий из его компаньонов. – Просто чудо, что нам удалось избежать гибели.

– Последний договор, подписанный его величеством, гарантировал определенные права реформированием районам, – добавил дородный мужчина. – Что мы можем молиться, как считаем нужным, при условии, что это делается тихо и что определенные города и поселки будут освобождены…

– Я знаю, что было в договоре, Ле Марле, – холодно прервала его королева.

Услышав этот разговор. Симон сжал губы от удивления. Реформированные районы? Это гугеноты, и они обращаются к Темной Королеве за справедливостью? Это равносильно мольбам к палачу о помиловании приговоренного к смертной казни. Даже протестанты, которых близко не было в Париже в ту кровавую ночь святого Варфоломея в 1572 году, отлично знали, что виновница резни, в которой погибли тысячи их братьев, – королева.

Ле Марле продолжал умолять:

– Если бы ваше величество только передало наши просьбы королю. Несмотря на все что случилось в прошлом, мы, гугеноты, желаем оставаться лояльными его количеству. Наш король, Генрих. Наваррский, хочет только добра своему венценосному кузену, в то время как герцог де Гиз… Должен прямо сказать, ваше величество. Де Гиз хочет заполучить корону вашего сына, он использует католическую лигу как свое оружие. Нападая на гугенотов, он лишает короля Франции той небольшой поддержки, которая осталась у него среди народа. Если нападки герцога против протестантов не остановить, вы получите море крови, по сравнению с которым прошлые баталии этого конфликта покажутся мелкими потасовками.

– Вы угрожаете мне, Ле Марле? – потребовала ответа королева.

– Нет, просто пытаюсь предупредить ваше величество. Даже если король уступит власть де Гизу, гугеноты этого не сделают. Начнется гражданская война такого размаха, какого Франция никогда…

– Довольно. – Екатерина раздраженно взмахнула рукой. – Я сочувствую вашим опасениям, господа, но теперь я сильно устала. Продолжим этот разговор… завтра.

– Но, ваше величество…

– Завтра!

Резкость ее тона заставила Ле Марле и его сообщников стремительно ретироваться. Но когда они выходили из комнаты, было заметно их разочарование.