Надя, уймись! Ты хочешь всего и сразу! — одернула я себя, понимая, что бегу впереди паровоза. Неуемная натура не позволяла даже чуть-чуть притормозить. Даже если тело лежало смирно, мозг кипел жизнедеятельностью. И хоть на миг бы я была довольна, так нет!

Я бросалась во все стороны, распыляясь.

На самом деле я добилась хороших результатов — я уже это видела. Но строгая оценка к себе мешала счастью.

— Нет, Дим. Давай просто отдохнем вдвоем.

— И ты не убежишь через пять минуть, вспомнив, что у тебя еще ванная не мытая?

— Я очень постараюсь сдержаться!

Мирный вечер задался, и как бы было прекрасно, если бы он в таком же настроении и закончился. Но телефонный звонок на мой номер с голосом блонди разорвал все спокойствие вечера вклочья…

Глава 50

— Надя? — спросил стервозный голос на том «конце провода».

— Да? Кто это?

— Это Виктория. Наверное, вы уже обо мне знаете… — сказала эта пакостница и многозначительно замолчала.

Конечно, я сразу же поняла, кто она. И знала о ее существование — в этом она права.

— Кто это? Простите, я не понимаю, — я переключила на громкую связь и внимательно посмотрела на мужа.

Надеюсь, я поступаю правильно, и Ваня не раскритикует меня.

Дима мгновенно напрягся, желваки заходили на скулах, а взглядом он был готов расплавить телефон.

Я пожала плечами, показывая, что не имею ни малейшего понятия, кто же звонит и посмотрела на руки мужа — не тянется ли перехватить трубку.

Нет — сжал кулаки, но остался на месте. И глаза зло блестят.

Сейчас блонди явно сбросила себе очки за наглость.

Но, ненаглядный, ты ее вообще на место собираешься ставить? Надеюсь, что сегодняшний звонок будет колокольным звоном по ней! Иначе я за себя не отвечаю!

— Я работаю с Димой…

Ага, не с вашим мужем, а с Димой. Как панибратски!

— И? Он что-то забыл? Его телефон недоступен? Дорогой, что с твоим телефоном?

А глазами я спрашивала: «Какого хрена эта барышня посмела мне звонить, ты не знаешь?»

Дима протянул руку:

— Давай я разберусь.

Я пожала плечами и головой кивнула в сторону телефона, мол, говори. Но не успел супруг открыть рот, как девушка огорошила:

— Он вас не любит, а любит меня! Вы для него как петля на шее! Вы, и ваши спиногрызы!

Я чуть телефон не выронила от возмущения. Подавилась воздухом, набрала полную грудь снова и переспросила:

— Что ты только что сказала?

— Ты еще и глухая! — нервно засмеялась она. — Говорю, что он тебя не лю-бит! И детей твоих!

Тут муж вырвал телефон и сказал:

— Вика, ты перешла все границы. Сейчас же извинись и забери свои слова обратно.

Девушка молчала. Через секунду послышались всхлипы.

— Дима, как ты можешь мне такое говорить после всего, что было между нами?

Было? Я выразительно посмотрела на мужа все еще надеясь, что он мне объяснит все, хотя внутри уже все горело. Нет! Пригорало!

— Что было? Ты мне проходу не даешь! Я тебе уже говорил не раз, что у меня есть семья. Хватит так себя вести, имей самоуважение. И извинись перед моей женой. А моих детей я никому не позволю называть спиногрызами. Готовься о переводе в другой филиал, я уж постараюсь, чтобы ты там точно оказалась.

— Я? Проходу? Как ты можешь так нагло врать после всего, что было?

— Ничего не было! — уверенно отрезал Дима. — И моя жена ждет твоих извинений!

Блонди кинула трубку, раздались короткие гудки.

А у меня внутри будто все перевернули вверх дном — до того нехорошо стало.

Глава 51

— Надь, это не то, что ты думаешь!

Ну прямо классика! Это фраза — как флаг виновности для меня. Но, с другой стороны, что сказать еще в таких ситуациях?

Надя, только сдержись! Ты столько всего прошла, столько преодолела, так прокачалась, ты не можешь сейчас психануть.

Но и слова выдавит из себя не могла. Вернее — ни слова цензурного. То, что каруселью крутилось сейчас в голосе — это прямой в путь к огромной ссоре.

Так хотелось обвинить Диму в том, что он сам все это допустил. Так хотелось кричать, что он посмел смотреть на сторону, что я видела его взгляды на блонди, когда приходила. Так хотелось пнуть его как следует за то, что только сейчас понял, какие последствия могло понести его позволительное отношение к заигрываниям этой девы.

Ведь если бы сейчас я — прошлая я — столкнулась со всей этой историей, то не медля не секунды подала бы на развод. Даже не стала бы разбираться что и как, полностью уверенная в кабелином настрое мужа.

Но сейчас я благодаря Ване видела все немного под другим углом, была готова к нападкам и не дала коварной охотнице разбить нашу семью.

Но как же обидно, черт возьми, что я не секунды не посмотрела на сторону, погруженная по уши в детей, в семью и заботы, а он, так «упахиваясь» на работе, мог позволить себе от скуки заинтересоваться другой.

Как же это больно!

Я потерла переносицу, плотно сжимая губы.

Молчи, Надя, молчи. Потом порешь, сожжешь хоть весь гардероб мужа, закидаешь ритуальными яйцами мести.

— Надь, — Дима обнял меня за плечи, а я сжала руки в кулаки, только чтобы не поддаться порыву и не скинуть его руки. — Прости за этот звонок. Она больше тебя не побеспокоит.

Я прикусила язык. Так хотелось крикнуть: Больше ничего не хочешь сказать?

Но я понимала, что на этом не остановлюсь! Меня унесет в далекие дали! Так что я продолжала молчать.

— Надь, но скажи хоть что-нибудь, не пугай меня… — Дима переживал. Он знал, что если я замолкаю — вот это точно плохо.

Обнял меня еще крепче, так, будто я могла испариться, как утренняя роса.

— Она мне никто. Правда. Я должен был раньше с ней разобраться, жалел все…

А меня не жалко? Почему мы боимся принести боль совершенно посторонним людям, истязая своих близких?

Но все это я говорила про себя — ни слова вслух.

— Ну скажи хоть слово, Надь.

Не могу. Иначе разругаемся или я умчуть просто. Еще одно давление на меня и я лопну, как воздушный шарик.

Дима поцеловал меня в макушку, крепко сжимая в руках.

— Прости за это. Между нами правда ничего не было. Просто знай это. С остальным я разберусь.