— Ты кто? — удивился он, разглядывая темноглазую красавицу. — Откудова взялась здесь?

— Я — Астрид, твоя волчица… — спокойно произнесла незнакомка. — А точнее, я — волколак.

Лесьяр почувствовал, что холодеет от ужаса. Невольно он потянулся за ножом-саксом, висевшим за поясом в ножнах.

— Я не намерена причинять тебе зла… — молвила Астрид. — Напротив… Наше племя в древние времена жило подле людей. Наши соплеменницы часто совокуплялись с мужчинами…

Она поднялась и приблизилась к опешившему охотнику.

— Люби меня… — произнесла Астрид и страстно впилась в губы Лесьяра.

…Охотник лежал подле дерева, на котором висела тушка лани. Наконец он очнулся, словно ото сна. Поднявшись на ноги, Лесьяр огляделся — чуть поодаль сидела волчица Астрид.

Охотник тряхнул головой.

— Устал я что-то сегодня… Видать сон сморил… Это ж надо такому присниться: волчица девкой обернулась. И я с ней любился…

Астрид в ответ смачно зевнула, поднялась с земли, подошла к хозяину и потёрлась о его ноги.

…Тем временем ярыжка докладывал воеводе.

— Ладомира часто бывает одна. Супружник её с волчицей по лесу шастает, дичь ловит. Говорит, всем довольна, ни на что не жалуется…

Сбыня причмокнул.

— М-да… Кабы моей была ещё лучше б жила… Что ей даст охотник? Я бы её в тереме поселил, девок к ней приставил, чтобы обихаживали да ублажали…

Ярыжка почесал затылок.

— А ваша супружница? Куда девать-то её? Разве она потерпит соперницу в доме?

Воевода сморщился, словно печёное яблоко.

— Надоела мне моя старуха… Почитай двадцать годов с ней живу, токмо девок одних нарожала. Отошлю её на дальний хутор, пущай там хозяйством заправляет. А здесь Ладомира хозяйничать станет…

Ярыжка снова почесал затылок.

— Дык замужем она… — попытался возразить он, не одобряя новоявленной страсти воеводы к пришлой юной женке. — Да и захочет ли она?

— Муж — не стенка, чай отодвинуть можно. Или того проще — убить… — наставительно произнёс Сбыня. — А захочет или нет… Да куды ей вдове деваться-то будет?

Ярыжка побледнел.

— Помилуй, меня батюшка! Не обучен я ножом-то махать! Я всё боле по писчему делу!

Сбыня рассмеялся в бороду.

— Дурак, ты братец. Ну, какой из тебя убивец?! Ты мне человека нужного сыщи, а я уж тебя не обижу…

Лихие люди в Старгарде не водились. Пришлось отправиться ярыжке за пять вёрст от города к своему двоюродному брату. Жил тот изгоем, общения не любил. Да и люди сторонились его, уж больно нравом был худ — чуть чего за нож хватался. И имя ему было подходящим Вадим, что означало на местном наречии спорщик, раздорщик, клеветник, сеятель смуты.

Так изгнали Вадима из города, и поселился он с тех пор один одинешенек на заброшенном хуторе, строения коего покосились от ветхости. Не особо Вадим радел над домашним хозяйством, промышлял охотой, плёл корзины, лапти, драл бересту и продавал заезжим торговцам. И вконец одичал в своём уединении, зарос волосами и бородой. Словом, коли не знаешь, что человек пред тобой, подумаешь, что дух лесной.

Когда ярыжка появился в хуторе, Вадим занимался плетением лаптей. Увидев сродственника, хозяин удивился:

— Неужто братец пожаловал? Видать зело припекло, коли пять вёрст отмахал?!

Ярыжка рассмеялся.

— Дык я не пешком, на лошади.

— Угощать нечем… Не обессудь… — тотчас проявил «гостеприимство» Вадим.

— Дык я не за тем приехал-то… — ярыжка снял с пояса кожаный мешочек наполненный серебряными монетами и протянул брату. — Вот возьми, тебе…

Тот осклабился, но мешочек принял.

— Говорю ж: припекло! Чего надобно — выкладывай.

— Хочу от охотника одного избавиться, Лесьяром зовут…

Вадим рассмеялся.

— Ты ли? Воевода небось! Токмо он столько серебра отвалить может!

— Так поможешь, али нет? — наседал ярыжка. — На это серебро безбедно лет двадцать жить сможешь…

Вадим взвесил в руке мешочек.

— Пособлю…

— Тогда собирайся, со мной поедешь.

* * *

Вадим некоторое время следил за Лесьяром, осторожно и незаметно. Недаром тоже охотником был. Даже Астрид не учуяла присутствия чужака, ибо к землянке Вадим подбирался с подветренной стороны. Чужака заметила лишь кукша, зачирикала, пытаясь привлечь к нему внимание, но тщетно.

На рассвете Лесьяр и волчица отправились на охоту. Астрид умчалась выслеживать лань или косулю, охотник же проверял расставленные силки. В них попалось несколько фазанов. Лесьяр свернул им шеи, подвесил на крюки, закреплённые на кожаной охотничьей сумке.

Вадим незаметно следовал за Лесьяром. Он прекрасно понимал, что волчица, увлечённая выслеживанием дичи, — пока не помеха. Вадим бесшумно передвигался, прячась за деревьями, выбирая подходящий момент для нанесения удара.

И когда Лесьяр нагнулся к очередному силку, в который попалась упитанная куропатка, молниеносно выпрыгнул из своего укрытия и предательски вонзил охотнику в спину по самую рукоятку длинный нож-сакс.

Лесьяр издал стон и упал подле куропатки.

Вадим извлёк нож из тела — из раны хлынула кровь, обагряя кожаную рубашку охотника, сшитую руками заботливой женки, и стекала на землю, усыпанную пожелтевшей прелой хвоей.

…Астрид шла по пятам за косулей. Ещё немного и она бы настигла добычу и погнала её на хозяина. Неожиданно она остановилась, прислушалась, втянула воздух ноздрями и, забыв о косуле, бросилась в обратном направлении.

Тем временем Вадим пытался спешно выбраться из леса. В укромном месте его ждала лошадь, он намеревался как можно скорее, покуда волчица не обнаружила чужака, не учуяла запах крови, умчаться прочь.

Астрид бросилась к хозяину — он лежал на земле лицом вниз, в его спине зияла кровавая рана. Она издала протяжный вой и бросилась по следу убийцы. Вадим интуитивно почуял погоню и помчался со всех ног — ещё немного и он достигнет лошади, запрыгнет на неё и умчится прочь в свой богами забытый хутор. А уж денег ему теперь до конца жизни хватит!

Вадим уже сидел в седле, когда лошадь, почуяв волка, заволновалась и заржала. Убийца пятками пришпорил её, надеясь уйти от погони. Но было уже поздно. Астрид поравнялась с лошадью, издав протяжный вой. Лошадь, обезумев от страха, встала на дыбы, пятясь сбросить седока и убежать налегке прочь. Однако Вадим цепко держался за её длинную гриву.

Астрид с разбега бросилась на круп лошади, крепко вцепилась в него, лязгая зубами. Вадима охватил животный ужас — ещё немного и волчица растерзает его. Астрид усилила хватку и окровавленная лошадь, издавая сдавленное ржание, осела и завалилась на бок, придавив седока.