Снова обратимся к событиям, произошедшим в первые полгода Великой Отечественной войны. Органы госбезопасности к осени 1941 года уже провели серию аналогичных диверсионных актов (взрывы зданий) в Киеве, Харькове и других крупных советских городах, оккупированных фашистами. Среди ликвидированных лиц были высокопоставленные офицеры вермахта.

Подробности плана организации серии взрывов на территории Московского Кремля продолжают оставаться тайными и в наши дни. В рассекреченных и опубликованных документах говорится лишь о минировании отдельных объектов на территории этого памятника архитектуры. Поэтому мы можем лишь кратко описать подготовку покушения на Адольфа Гитлера.

Весь архивный фонд УКМК (Управления комендатуры Московского Кремля) за 1775–1940 годы к 28 августа 1941 года был вывезен в Свердловск. Документы аккуратно сложили в складских помещениях здания областного управления НКВД вместе с имуществом Оружейной палаты. А вот чертежи и проектно-сметную документацию более позднего периода начали активно сортировать в Москве. Большую ее часть затем отправили на Урал, а оставшуюся должны были использовать при минировании Кремля[123].

Приступить к непосредственной закладке взрывных устройств предполагалось с середины октября 1941 года. Комендант Московского Кремля в своей докладной записке № 47/14155с от 10 октября 1941 года перечислил объекты, подлежавшие минированию:

1. Правительственная АТС на 1500 номеров.

2. Кремлевская АТС на 1000 номеров.

3. Водонасосная станция с артезианской скважиной.

4. Тепловая станция.

5. Электростанция.

6[124].

В ней он также указал количество взрывчатых веществ, которое необходимо для уничтожения всех указанных выше объектов.

Анализ этого перечня позволяет утверждать, что существовал еще один список, где фигурировали не технические помещения, а административные и жилые здания, а также соборы и другие памятники архитектуры. Почему было два списка, а не один?

Здесь следует отметить один важный факт. Взрывные устройства, установленные на объектах жизнеобеспечения, предполагалось привести в действие сразу после того, как последние подразделения войск НКВД покинут территорию Кремля. Если бы что-то не сработало, то мины обезвредили бы немецкие саперы. Минировать объект могли даже армейские саперы. В случае если кто-то из них попал в плен противнику, а такое случилось под Харьковом и Киевом, то он бы ничего не смог рассказать о планах Павла Анатольевича Судоплатова и его коллег с Лубянки в отношении Адольфа Гитлера. А «смертоносный сюрприз» для фюрера должны были смонтировать бойцы ОМСБОНа.

Сейчас можно только лишь предполагать, как должна была развиваться драма в Кремле. Вот один из возможных сценариев.

…Из Москвы под охраной бойцов подразделений Кремлевского гарнизона (полк специального назначения, отдельный офицерский батальон отдельной роты специального назначения, отдельного автотранспортного батальона и военно-строительного батальона)[125] вглубь страны эвакуируется руководство СССР во главе с Иосифом Сталиным.

Все промышленные предприятия, высотные здания и другие объекты, по мере отхода частей Красной армии, уничтожаются. В центре города идут кровопролитные и многодневные уличные бои. Костяк обороняющихся составляют военнослужащие 2-й дивизии войск НКВД и истребительных батальонов.

Подразделения ОМСБОНа получили приказ заминировать не только дальние и ближние подступы к столице, но и стратегические объекты в самом городе, в т. ч. все трассы, по которым немцы могли пройти к Кремлю. В первую очередь речь шла о Ленинградском шоссе, Ленинградском проспекте, улице Горького (Тверской) и других «танкоопасных» улицах — это нынешние Большая Дмитровка, Большая Никитская, Воздвиженка и, возможно, Знаменка[126]. Ветераны ОМСБОНа утверждают, что они работали по всей улице Горького (сейчас Тверская), начиная от подступов к Кремлю и заканчивая площадью около Белорусского вокзала[127]. Если бы моторизированные части вермахта смогли прорваться к площади Белорусского вокзала, то дальнейший путь их к центру города был бы невозможен из-за многочисленных каменных завалов. Их расчистка заняла бы недели или месяцы.

Были бы разрушены не только отдельные жилые и административные здания, но и стратегические и промышленные объекты. Процитируем одного из участников операции по минированию Москвы — ветерана ОМСБОНа Леонида Александровича Болотова:

«Весь город был заминирован. По-моему, не тронута была только дача Сталина. Особое внимание уделялось тем зданиям, где предположительно могло разместиться командование немецких войск, если бы они все-таки вошли в Москву. А сам я минировал электрозавод, хотя он продолжал работать. Знал о нашей операции только директор завода. Взрывчатки ушло 20 тысяч килограммов! Потом выполняли “обратную” работу — разминировали…»[128]

По утверждению этого человека, на минирование центра столицы было израсходовано около двадцати тонн тротила[129].

Когда Москва, а вернее лежащий в руинах город, полностью захвачена противником, начинают действовать многочисленные группы подпольщиков. Выявить их крайне сложно, поскольку боевики, выступающие под видом «врагов» советской власти (уголовники, белогвардейцы, эмигранты и т. п.), на самом деле являются надежными агентами НКВД. Или, скажем, люди престарелого возраста — ветераны Гражданской войны, имеющие богатый опыт подпольной деятельности. Начинают работать несколько подпольных радиостанций.

Немецкие саперы тщательно обследуют территорию Московского Кремля. Вероятнее всего, часть или все указанные выше объекты жизнеобеспечения взорваны.

Проходит еще несколько дней или недель. В город торжественно въезжает сам Адольф Гитлер. Об этом подпольщики узнают от тех лиц, кто имеет реальный шанс пообщаться с окружением фюрера. Во время экскурсии диктатора по Московскому Кремлю звучит мощный взрыв…

Осенью 1941 года Москву удалось отстоять, и план уничтожения фюрера в Кремле так и не был реализован. Подчиненные Павла Судоплатова могли бы проявить свои профессиональные навыки разведчиков и диверсантов в 1942 году и попытаться уничтожить Адольфа Гитлера в одной из его Ставок, если бы получили такой приказ. А его не последовало, или он прозвучал слишком поздно.