— А теперь, — сказал я детям, — мы будет тренировать кувырки, смотрите.

Кувырок вперед, еще раз, еще… сделав пять кувырков, я встал и повернулся к детям:

— Запомнили? Тогда по одному вперед.

— Нел! Я об камни спиной ударился?! — воскликнул Юра, подбегая ко мне и потирая место ушиба. — Давай найдем место без камней!

— Так в этом же весь и смысл, — усмехнувшись, сказал я. — Ты должен научиться так кувыркаться, что бы у тебя после этого ничего не болело. Смотри.

Я подошел к участку, на котором было много камней. Сделав несколько кувырков, я встал и повернулся к детям.

— У меня ничего не болит. Так что продолжаем. Еще один раз кувырок вперед и потом будем учиться кувыркаться назад.

Вздохнув, дети продолжили кувыркаться. Теперь это не казалось им веселой игрой.

«Ну, ничего, — подумал я, — это все равно для их пользы. Потом еще спасибо скажут».

Каждые пять минут я прислушивался и, убедившись, что никого в окрестностях нет, продолжал тренировку.

Затем настал черед кувырков назад. После боковых.

Когда закончили с кувырками, решил перейти к развитию гибкости. Удивительно, но почти все сели на продольный шпагат. Кроме стонущего Адама, который даже и близко не смог подойти к результату детей. Его «шпагат» был настолько комичен, что все, не выдержав, рассмеялись. Настроение у детей поднялось.

Закончив с растяжкой, показал, как правильно падать при бросках. Но на сами броски внимания не акцентировал. Для начала нужно поставить парням ударную технику. Так как драка стенка на стенку здесь не редкость. Броски, которые важны для индивидуальных боев, будут позже. Когда дети привыкнут к тренировкам.

Зайдя в соседнее полуразрушенное здание, я показал детям на импровизированную грушу, которую мы с Адамом делали вчера вечером. Груша представляла собой мешок из мешковины, который был заполнен песком, опилками и всевозможной деревянной трухой.

Груша получилась достаточно твердой. На такой прекрасно отрабатывать удары.

Показав, как правильно выполнять боксерскую «двойку», я по очереди, одного за другим, несколько раз пропустил через этот тренажер.

В конце тренировки заставил стонущих детей выполнить три основных упражнения по десять раз — пресс, отжимание и приседание.

— На сегодня тренировка окончена, — произнес я.

— Ура! — облегченно сказали дети, и пошли в сторону норы. При этом постоянно потирая попы. А что делать? Если мне казалось, что они филонят, то я их по-своему мотивировал.

— Теперь такие тренировки будут каждое утро, — улыбаясь, прокричал я им в спину.

— Нет! — услышал я обреченный крик детей.

— Ха-ха-ха, — не выдержав, засмеялся я.

* * *

Ночью меня разбудили какие-то стоны.

«Что за?» — подумал я, как меня судорожно затрусила Саша.

— Нел! Федоту плохо, он стонет и трясется! А еще он очень холодный!

— Распали костер, я посмотрю, что с ним.

Сказав это, я метнулся к мальчику, кляня себя за то, что не удосужился узнать, что с ним.

Федот был действительно плох, он о чем-то бредил во сне и сильно трясся. Стараясь никого не разбудить, я перетащил его к огню и накрыл всеми свободными одеялами. Накипятив воды, немного остудил ее и затем заставил мальчика выпить несколько кружек. Вроде ему стало легче, и он перестал так сильно трястись.

Уложив Сашу спать, я сидел рядом с Федотом и думал о том, что не знаю, что делать. Я не врач и не могу поставить ему диагноз. Хорошо еще, что Люк назначил встречу на сегодня, попробую попросить у него лекаря. Но главная проблема была в том, что я не знал, даст ли он лекаря вообще и не станет ли Федоту до того времени, как я приведу мага, еще хуже?!

Чувствуя, что засыпаю, я, посмотрев, на горящий костер, положил в него руку, мое тело стало тут же наполняться энергией. От сонливости не осталось и следа.

«А что если?..» — подумал я и постарался передать эту энергию Федоту. Вначале ничего не получалось, я не мог заставить энергию выходить через руки. Хотя и почувствовал ее отток. Полностью выбившись из сил, попробовал еще раз, накачал тело энергией и попытался передать ее мальчишке.

В этот раз что-то получилось, но никаких изменений в состоянии Федота не было.

На пятый раз я почувствовал, что передача через руки все же получилась, и Федот перестал трястись.

На седьмой раз он порозовел и согрелся. А я потерял сознание.

Утром я чувствовал себя ужасно. Тело болело, и было ощущение, что вместо крови в моих жилах течет какая-то кислота. Особенно сильно болели руки.

Я проверил Федота. Он выглядел нормально и я с облегчением выдохнул.

«Ну, хоть с ним все в порядке, не зря себе руки жег».

— Что случилось? Ты выглядишь так, будто бы не спал всю ночь, — спросил у меня проснувшийся Адам.

Я кивнул на Федота. Никакого желания разговаривать не было.

— Ему было плохо? — я кивнул.

— Тогда получается, тренировки с утра не будет?

— Будет, — поморщившись, все же сказал я и пододвинул руки к костру. Раз обещал, значит будет.

Сам процесс тренировки я не помню.

Помню, что провел ее по вчерашнему сценарию. Голова болела, мышцы крутила невыносимая боль, но я все же старался правильно выполнять упражнения и делать замечания детям.

Вернулся с тренировки полностью убитый. Закинул в себя то, что принесла мне Саша и, подойдя к своей лежанке, отрубился…

Проснулся укрытый двумя одеялами и достаточно бодрый. Ладони неимоверно болели. Но во всем остальном теле чувствовалась легкость. С Федотом все было нормально, хотя его опять начинало знобить.

«Нужно идти к Люку», — решил я и выбрался наружу.

Есть не стал, надеясь, что бандит меня опять вкусно покормит.

На улице стояла чудесная погода, а я задумался над тем, долго ли она пробудет такой, и что нужно будет уточнить этот вопрос у Адама, он наверняка знает.

До рынка дошел быстро. Махнул рукой Альту с задумчивым видом блуждающему по рынку.

Состоятельного клиента высматривает, понял я.

В трактире было достаточно людно. Посетители, что странно, не были пьяны. А с хмурыми рожами цедили пиво. Беспрепятственно пройдя по залу, я почувствовал несколько враждебных и несколько заинтересованных взглядов.

Взгляд на посетителей. Видно, что они очень напряжены.

«Хм… интересно».

Постучался в дверь и услышал голос Люка:

— Заходи.

Открыв дверь, я с невозмутимым видом зашел в комнату.

— Здравствуйте, — вежливо, но с достоинством поздоровался я.