На этот вопрос у меня не было ответа.

Дексан заметил мои колебания.

— Хочешь совет? Бесплатно?

— Ну да, наверное.

Он указал на дорогу к дому Сенейры.

— Те, кому ты пытаешься помочь, они неплохие люди, но они не из нашего народа. Когда шумиха уляжется, им… — он ткнул пальцем в мою левую щеку, в место, которое была замазано месдетом, скрывавшим черные линии, извивавшиеся вокруг моего левого глаза, — им будет уже не нужен изгой с Черной Тенью.

Почему-то мысль, что все излечатся, а я так и останусь с этим проклятием, этой болью, этими видениями, была чересчур. Когда чудом избежишь смерти, тебя начинает бить холодная, неконтролируемая дрожь, и хуже всего то, что иногда все это сопровождается еще и жалкой истерикой.

— Эй, парень, — Дексан положил руку мне на плечо. — Я знаю, это нелегко, — он убрал руку и добавил: — Но есть и хорошая новость.

Внутри меня вдруг вспыхнула искорка надежды.

— Ты нашел лекарство от моей Черной Тени?

— Я не могу навсегда избавить тебя от нее, ведь бабка обручила тебя с Тенью. Но я, кажется, придумал заклинания — три штуки, — которые, если их правильно сотворить, помешают магам-ищейкам выследить тебя с помощью ордер-заклинания. А главное, я почти уверен, от них приступы станут реже, а видения — не такими пугающими.

— Как… — увидев ухмылку Дексана, я умолк. — Ах да, конечно. «Никогда не делись своими секретами». Какова твоя цена?

Выражение его лица изменилось, он посерьезнел.

— Видишь ли, это не однократное заклинание. Мне нужно будет постоянно его накладывать, возможно, каждую неделю.

— Но тогда…

— Вот моя цена. Тебе нужно держаться меня. Мы станем партнерами.

— Ты готов взять меня в партнеры?

— А почему нет? Мы с тобой на пару отлично справились со стариной Лер-данетом. А кроме того… — он залихватски прислонился к забору, выстроенному вокруг какого-то домишки, и засунул пальцы за ремень, — быть метким магом — опасное дело. Я уже много лет в бегах. Было бы неплохо, если бы кто-то прикрыл мою спину, — он задумчиво посмотрел на меня. — Я многому мог бы тебя научить. Я сбежал из дома примерно в твоем возрасте и последние пятнадцать лет учился всякому-разному. Чтобы было легче выжить в злом и страшном мире.

Он начал рассказывать мне о своих приключениях на континенте. Несмотря на все опасности, это было… здорово. Для многих меткий маг был важной фигурой. Торговцы, везущие дорогие грузы, семьи, которым надо кого-то найти, даже правительства иногда нуждаются в услугах мага, который не зависит от клана джен-теп.

— Но тебе придется расстаться с твоей подругой-аргоси, — предупредил он. — Я не собираюсь следовать ее пути.

К удивлению, у меня внутри вдруг появилось какое-то болезненное ощущение. Не то чтобы мы с Фериус были лучшими друзьями, и, судя по всему, она не собиралась учить меня сражаться или выживать. Научиться «улыбаться» было весело, но улыбка не поможет мне избавиться от мага-ищейки.

— Можно мне подумать? — спросил я.

— Конечно, но не думай слишком долго, — он оглянулся и посмотрел на пустую улицу. — В этом городке что-то не так — и я говорю это, как человек, у которого так и не вспыхнула татуировка шелка. И к суевериям я тоже не склонен. Мне пора убраться куда-нибудь, где у меня не будет такого чувства, словно тут скоро разверзнутся все семь преисподних, — он протянул мне руку. Не зная, что еще делать, я пожал ее. От силы его твердого рукопожатия я поморщился. — Даю тебе день-два, парень, а потом я сваливаю отсюда.

Я кивнул, потирая ноющую руку. Может, Рейчис прав и мне нужно накачать мускулы?

— Когда я приму решение, как мне…

Дексан снова рассмеялся, уходя в ночь.

— Я все время твержу тебе, парень: я сам тебя найду.

К тому времени как я добрался до дома Сенейры, уже совсем стемнело, и она была одна. Рози с Фериус где-то проводили свои расследования, а Берена, видимо, вызвали в дом родителей Ревиана. Они, похоже, уже не горели желанием, чтобы их драгоценный сын женился на девушке, которая, как они теперь подозревали, заразила его Черной Тенью.

— Ты его любишь? — спросил я, когда мы вышли в сад. Пока мы говорили и я рассказывал ей о состоянии Ревиана, я пытался придумать способ расспросить Сенейру о ее чувствах так, чтобы не выглядеть ревнивым идиотом. Но вот этот конкретный разговор я у себя в голове не проигрывал.

«Ты его любишь?» Келлен, ну ты и придурок!

Сенейра безвылазно сидела дома с тех самых пор, как мы приехали в Телейдос. Ее мучила неизлечимая болезнь, и еще она не могла вернуться к нормальной жизни и даже повидать больного брата. Наверняка меньше всего на свете ей хотелось отвечать на дурацкие вопросы о человеке, за которого она должна была выйти замуж — если Черная Тень не прикончит ее раньше.

Рейчис вразвалочку подошел поближе, чтобы исследовать клумбу, которую предполагал использовать как туалет.

— «Ты его любишь?» — передразнил он меня, весьма неплохо для белкокота изобразив интонацию безнадежно влюбленного юноши. — Когда ты успел превратиться в безмозглого полукролика? — съехидничал пушистый засранец.

Сенейра, прищурившись, посмотрела на меня. Я даже ожидал, что она даст мне пощечину. Но она сказала:

— Извини, Келлен, надо было тебе сказать, что мы с Ревианом помолвлены. Наши семьи… соглашение было заключено, когда мы еще были детьми.

У нее вообще не было никакой причины говорить мне о своих брачных планах. Я знал ее всего несколько дней, и что у нас было общего, кроме Черной Тени?

— Мы не… — Сенейра заколебалась. — Мы с Ревианом не…

— Что «не»?

Она покачала головой.

— Извини, это личное. Не надо было начинать.

Рейчис поднял голову, вид у него был такой, словно он что-то понял, то, о чем я еще не догадывался. Затем подошел к Сенейре и принюхался.

— Поцелуй ее, — наконец сказал он.

— Что?

Он устремил на меня глаза-бусинки.

— Она хочет, чтобы ты ее поцеловал.

— Это вряд ли. Она… — я замолчал, в основном потому, что Сенейра смотрела на меня.

— Келлен? — спросила она.

— Что?

— Пожалуйста, скажи мне, что вы с белкокотом говорите не обо мне.

— Да целуй уже, — сказал Рейчис, усаживаясь на мохнатую попу, словно Сенейры вообще там и не было. — Поверь мне, ты ей нравишься. Но она не может тебе об этом сказать, ведь она обещана другому идиоту, и поэтому ждет, чтобы ты ее поцеловал.