Мою грудь с силой обхватили мягкие, но крепкие руки, а на плече я ощутил приятную тёплую тяжесть её головы.

— Я хотел сразу же рвануть в Москву, чтобы быть рядом… — захлёбываясь словами, продолжал я. — Но… папа сказал, что я нужен здесь… что я тоже должен бороться. Ведь всё, что нам остаётся сейчас, — это ждать… и надеяться.

— Не беспокойся, — еле слышно прошептала Лиза мне в ухо. — В эти выходные я буду сражаться за нас обоих. Обещаю.

— Спасибо…

Не найдя в себе больше сил говорить, я повернулся и обнял её ещё крепче.

* * *

Пятница, 30 июня

Болид летел по просторной уличной трассе, лихо входя в немногочисленные повороты. Два километра триста — куда тут запихать трудные пилотажные секции? Но даже и так приходилось быть предельно внимательным и чутко следовать выработанной траектории.

Я всё никак не мог отделаться от мыслей насчёт семьи. Шла квалификация к завтрашней первой гонке этапа — но я всей душой рвался к ним, хотя часть Шумилова во мне и говорила забыть про это и сосредоточиться на вождении. Я и сам понимал, что не могу разорваться, — но всё равно сконцентрироваться на чём-то одном было куда как трудно.

В команде понимали моё состояние и сочувствовали, но, памятуя о решении, которое мне пришлось принять под влиянием слов отца, советовали не отвлекаться.

И я старался показать класс, несмотря ни на что.

Получалось, правда, не очень.

— Ты пока двенадцатый, — донёсся из наушников голос инженера. — Не хочешь заехать переобуться на свежий комплект для следующей попытки?

Я посмотрел на замедляющиеся перед въездом в пит-лейн машины соперников… и проехал мимо.

— Нет, — качнул головой в шлеме, зная, что всё этого никто не видит. — Побережём до завтра. К тому же сегодня я вряд ли могу рассчитывать на топовые места. В гонке постараюсь отыграться.

— Принято.

Тикал таймер, отсчитывая остававшиеся у меня минуты. До конца сессии успею ещё пару времён поставить. А там уж как рассудит секундомер.

Круг охлаждения завершён, пора и на быстрый. Разгон по старт-финишу… чёрт, слегка перетормозил перед шпилькой. Тем не менее, вписался в поворот и дальше по синусоиде покатил к «эске».

Аккуратно сбросить газ, рассчитать угол, вправо-влево рулём… Ого, как заднюю часть занесло на выходе! Раньше времени газанув, едва разминулся со стеной. Обидно — даже пара десятых на такой короткой трассе может стоить нескольких позиций. Нельзя терять ни мгновения.

Ещё одна шпилька, но с меньшим углом — и пологий заход на главный прямик…

Но, пересекая черту, я уже знал, что этого улучшения, если оно вообще было, будет явно недостаточно.

А тем временем вслед за мной остальные гонщики завершали свои попытки.

— Итак, мы четырнадцатые, — резюмировал Пауль, когда я после сигнала об окончании сессии поехал в боксы. — Не то, чего мы ожидали, но шансы на очки есть. Завтра попробуем побороться.

— Как остальные? — спросил я, разумеется зная ответ.

— Ты выше всех. У Сато и Бекманна возникли проблемы с прогревом резины, Йоэл стоял в питах из-за амортизатора. Так что в каком-то смысле всё повторяется.

— Тогда лучше бы повторились и два моих подиума, — хмыкнул я. — Конечно же, после прорыва в очки из середины второй десятки.

Пауль ничего не ответил.

— Ну и пошёл ты, — прошептал, не включая радио.

Поводов для хорошего настроения, определённо, было чересчур мало.

* * *

Суббота, 1 июля

Тридцать первого июня отмечается всемирный день фантастики — в дополнение ко второму января, когда восхваляется только научка.

Вот и передо мной в тот день стояла задача из области ненаучной фантастики — показать максимум на неидеально сбалансированной машине при старте с далёкого седьмого ряда, да ещё и с огромным камнем на душе в виде не сумевших приехать из-за несчастного случая родителей. Если точнее, то как раз для такого «спортивного попаданца», каким я являлся.

Пауль в этот уик-энд, признаться, был со мной предельно корректен, хоть и немногословен. То ли действительно послушался босса и пытался выглядеть хорошим мальчиком, то ли не хотел обострять конфликт на фоне моих семейных обстоятельств. Что ж, по крайней мере человечность в нём присутствовала.

Хотя бы не мешал, и на том спасибо.

Мне опять было плохо видно машины на первых местах, но я помнил по протоколу квалы, кто где стоит. На поуле Хьюз из «Хайтека» (только вдуматься — я ему проиграл какую-то четверть секунды!); рядом, отстав на две тысячные, — Норрис; а позади, с отставанием ещё в девять тысячных, — Форман. Со мной же стартовый ряд делил Арон, которому сегодня уж точно не светило пободаться с Лизой.

Старт вышел довольно сумбурным. Норрис провалился в группу к борющимся одному «Ван Амерсу» и трём «Премам», в то время как Форман повисла у Хьюза на хвосте. Я сместился на внутреннюю линию, избегая сражений; Арон передо мной сильно перетормозил, и мне пришлось также замедлиться — а потом и отворачивать в сторону.

Дело в том, что в борьбе впереди Габсбург на синем «Карлине» развернул «Прему» Айлотта и сам встал посреди трассы, и в них как раз упёрся Арон и как раз опережавшие меня справа пилоты «Мотопарка» — японец Сато и немец Бекманн. Эрикссону же как-то удалось проскочить.

Всё это произошло буквально у меня перед носом. Благодаря тому, что я сильно сбросил газ, мне удалось отвернуть — но из тех, кто избежал этой аварии, я теперь ехал последним. Был четырнадцатым, а стал пятнадцатым. Просто отлично.

Хотя вряд ли стоило делать выводы через двадцать секунд после старта.

Круг мы доезжали в неразберихе борьбы. Впереди и в конце пелотона сформировались ожесточённо дерущиеся группы; и на стартовой прямой, похоже, Лиза выбилась в лидеры, а я обогнал своего теперь уже бывшего товарища по команде Кейвана Соори. Переход в «ВАР» ему, по сути, ничего не дал. Как был последним в зачёте, так им и остался.

После короткого