– Нет, – отправила  веселый смайлик Камилла. – Мы с Романом вместе. Но свадьбы пока не будет…

– Ты – идиотка, Милка, – в облаке гневных смайлов пришел ответ от Яны. – Что ты творишь, подруга? Нужно заставить его жениться.

– Он не против, это я не хочу, – быстро напечатала Камилла. – Пока вор не найден, свадьбы не будет.

– Сумасшедшая, – написала Евдокия и вдогонку отправила выпученные глаза. – О чем ты вообще думаешь?

– Она права, – напечатала Яна и прислала фотку с цветами. – Ты – умничка, Милка, так держать…

– Ладно, я все поняла, – грустный смайл от Дуськи. – Попрошу Агафонова помочь. У него сильная служба безопасности. Ни одна мышь не проскочит.

– Может, лучше позволить Демьяну  лично  с врагами расправиться? – прислала сообщение Яна. А сама Камилла отправила задумчивый смайл.

– Наше дело сторона, – отрезала мудрая Евдокия. – Миша предложит, а Роман сам решит. Для меня главное – твое счастье, Милка. Кстати, девушки, а у меня две полоски!

– Вау, новость! – напечатала Яна, а Камилла прислала кучу сердечек и поцелуйчиков.

«Вот мы и выросли, – подумала она, закончив беседу с подружками. – Скоро у нас появятся дети и будут тоже дружить, как и мы. Классно все-таки, что мы одновременно забеременели, – вздохнула она. – Можно вместе в парке гулять или оставлять ненадолго».

– Бэби-бум, бэби-бум, – пропела себе под нос и с удивлением прислушалась. В дверь поскреблись.

– Можно, Камилла? – послышался от двери голос Фокиной. – Я на минутку. Извини, что беспокою, но хотелось бы поговорить…

Милка обвела придирчивым взглядом комнату.

«Ну кто заходит к любовникам в спальню? – хмыкнула она. – Пусть мы и спали как брат и сестра, но Татьяне здесь точно нечего делать…»

– Я сейчас выйду, Татьяна Андреевна, – пропела она и, запахнув халат, шагнула за дверь.

– Пойдем в гостиную, – махнула рукой Татьяна. – И прекрати мне выкать, мы же теперь родственницы. Я вчера даже подумать не могла.

– А я вас узнала и решила тем же днем уволиться, – тихо заметила Камилла, заходя в небольшую, но очень светлую комнату. Красная мягкая мебель отлично контрастировала с белыми стенами, а черный ворсистый ковер лишь подчеркивал строгую элегантность комнаты. А еще огромные цветы в кадках. Фикусы и пальмы.

– Прям субтропики, – хмыкнула Камилла, осматриваясь по сторонам. – Необычный дизайн!

– А разве Ромка тебя по комнатам не водил? – удивилась Татьяна.

– Не успел, – пожала плечами Милка и тут же поинтересовалась: – А где мама?

– Во двор вышла. Говорит, что задыхается в доме, – улыбнулась Татьяна и добавила чуть тише: – Я перед тобой извиниться хочу. Я вчера себя как дура вела. Ну и перед Марселем захотелось повыделываться. Мне и в голову не пришло, что ты… Это ты!

– Да мне все равно, – криво улыбнулась Мила. – Вы же не меня лично унижали, а человека, стоящего ниже вас по положению. Будь на моем месте кто-то другой, вели бы себя так же. Как говорится, ничего личного.

– Камилла, – попыталась перебить ее Фокина, но Милка приподняла ладошку, будто прося не мешать, и продолжила:

– У нас многие воспринимают людей по одежде, по какому-то дурацкому стандарту красоты. По этим брендам тупым. И такие люди совершенно не хотят видеть в другом человека. Даже не по одежке встречают, Татьяна Андреевна. Просто если на собеседнике отсутствует надпись Армани или Хлое, то и общаться с ним зазорно. Вот взять меня. Моя сестра Аня дарит мне иногда брендовые вещи. И надень я вчера жилет от Армани поверх блузки, вы бы отнеслись ко мне благосклонней и отчет мой послушали б внимательней. Хотя при чем здесь жилет? Глупо, правда? Я не держу на вас зла. Мне волшебным образом повезло. Дважды. С Ромкой и братом. Но будь на моем месте обычная девчонка… Что ей, в петлю лезть от такого приема? Искать новую работу или доказывать Зое и Насте, что она не верблюд и отчеты у нее правильные?

– А вот тут не права ты, Мила, – примирительно заметила Фокина. – У простой девчонки после универа наверняка нет таблиц Марка. А они по большому счету тоже бренд. Он же узнал свои наработки.

– Согласна, – кивнула Камилла. – Но там нет ни единой ошибки. И это мой личный бренд, – вздернув подбородок, с вызовом бросила она.

– Я знаю, – улыбнулась Татьяна. – Но он появился не на пустом месте. За твоей  спиной могущественная семья.

– Да, – кивнула Милочка. – Вот поэтому для меня так было важно самой построить карьеру. Видно, не судьба.

– Вопрос времени, – улыбнулась Татьяна. – Знания у тебя есть, броня как у носорога – тоже. Осталось нарастить зубы. Ты не из тех девочек, что сидят дома и вяжут тапки…

– Не знаю, – сморщила носик Камилла. – Если работать, то вместе с Ромой. Мне на заводе нравилось. А к вам на фабрику я не хочу возвращаться… И сейчас для меня в приоритете семья и ребенок.

– Разумно, – кивнула Фокина. – Надеюсь, мы с тобой подружимся, Камилла, – заявила она, вставая. Оправила узкую юбку, едва доходившую до колен, и проворковала томно: –  Ну где там наши мальчики?

– И где моя мама? – улыбнулась Камилла.

Галя Зубова, как только все разошлись, накинула на плечи шубку и, взяв с собой остатки хлеба, вышла на улицу.

«Уже весна», – подумала она, глядя на прозрачно-голубое небо и на стайку синичек, примеченную еще из окна кухни.

– Только вам голодно и холодно, бедолаги, – прошептала она и оглянулась в поисках кормушек. И, к своему удивлению, не нашла ни одной. Высыпала кусочки хлеба под дерево и отошла чуть в сторону, с интересом наблюдая, как маленькие проворные птички слетаются вниз. Вот самая бойкая отхватила большой кусок, а другой ничего не досталось.

«У всякой пташки свои замашки, – вспомнилась вдруг поговорка Янхеля. – Люблю, Галочка, за птицами наблюдать, – будто услышала она его голос. – У них все как у людей, только честнее».

Галина посмотрела на чернеющий газон, где, словно грязные пятна, белели снежные проталины, и сама подивилась. Птицы склевали все крошки. Ничего не оставили.

«Точно как люди, – мысленно усмехнулась Галина и снова подняла лицо к робкому весеннему солнышку. – Хорошо, – подумала она. – Лишь бы у Камочки сложилось все. Помоги, боженька! – взмолилась искренне, от всей души желая единственной дочери счастья. – Пусть и этот лысый поц за  младшую дочку помолится своим богам, – пронеслось в голове. – Нужно сказать Марку. Пускай передаст». – Галина прошла чуть дальше и, выйдя к большому красивому очагу и бассейну, затянутому пленкой, оперлась о невысокий парапет. Воспоминания, будто тараканы, полезли изо всех щелей. Вспомнился ресторан в центре Ялты, куда ее пригласил странный кавалер, и удивленное лицо Янхеля Лернера, на чей мрачный взор она наткнулась сразу же, стоило войти в зал. Неожиданно кавалер напился и начал бузить, его быстро вывели из зала. Она уже собралась расплатиться за незамысловатый ужин, когда к столику подошел Янхель.