Лакей кинулся в дом.

– Ах, да! Я должна вернуть вам плащ.

– Нет! – Но она уже успела распахнуть плащ, и Дэвису снова открылась эта изумительная ложбинка… – Сюзанна, можно вас поцеловать?

Она изумленно распахнула глаза.

– О-о… да! – Ответ Сюзанны еще не дошел до сознания Дэвиса, но его тело уже отреагировало: руки сами потянулись к ней, пальцы зарылись в ее волосах, а губы прижались к ее соблазнительно приоткрытым губам.

Дэвис потерял всякую власть над собой. Он увлек Сюзанну в глубину экипажа и набросился на нее со всей страстью давно сдерживаемого желания. Ничего похожего прежде ему испытывать не приходилось. Разве могли сравниться равнодушные ласки продажных девиц Уайтчепла с трогательной естественностью Сюзанны? На каждый его поцелуй она отвечала еще более жарким поцелуем, каждый его жест возвращался к нему обещанием большего.

Сент-Джон вдруг поднял голову, грубо рванул Сюзанну на себя. Плащ упал с ее плеч, но Дэвис именно этого и добивался. Как изголодавшийся ребенок, он наконец припал к ее груди, со стоном зарылся лицом в эту умопомрачительную, притягивающую, дивную ложбинку. И замер, окунувшись в теплое благоухание корицы и… Сюзанны. Его ладони прошлись по спине Сюзанны, обвили талию, поднялись выше и легли на обе груди. Пальцы потеребили жаждущие ласки бугорки сосков. Сюзанна коротко ахнула и откинулась назад, всем телом вздрагивая под его лаской…

Звуки шагов со стороны дома ворвались в одурманенное сознание Дэвиса. Шлепая по лужам, к карете бежал лакей. Дэвис мгновенно набросил плащ на плечи Сюзанны.

– А вот и ваш слуга, – сказал он, пытаясь обрести самообладание. Взглянуть на Сюзанну он не решался. Боже, что он натворил?! Что она о нем подумает? – Постарайтесь как можно скорее согреться, иначе заболеете.

– Да-да, спасибо. – Сюзанна поправила шляпку. Дэвис чувствовал на себе ее взгляд, но продолжал сидеть, уставившись в пол экипажа.

Сюзанна, опираясь на протянутую руку лакея, сошла на тротуар и подняла глаза на Дэвиса.

– Меня пригласили на прием во Флоратон-Корт в конце месяца, – с надеждой произнесла она. – Я вас там увижу?

– Нет, – отрезал Дэвис и подхватил вожжи. Он получил приглашение во Флоратон-Корт, но до сих пор не знал, что ответить. А теперь решение пришло само собой. – У меня много дел в Лондоне.

– Ах, вот как. Что ж… – Она была похожа на несчастную одинокую девочку… Куда только девалась искусительница, в чьих объятиях он едва не погиб? – Еще раз огромное вам спасибо за помощь, сэр. Всего доброго.

– Не за что. Всего доброго.

Дэвис тряхнул поводьями, и через несколько секунд коляска уже свернула за угол. Чтобы он появился во Флоратон-Корте? Да ни за что на свете! Раз уж он не в силах справиться с собой в присутствии Сюзанны Санридж – значит, не должен с ней встречаться.

* * *

Может, она совершила ошибку? Дориан уже в сотый раз за утро задавала себе этот вопрос. Она сидела за письменным столом перед стопкой требующей ответа корреспонденции и тщетно пыталась сосредоточиться. Единственное, о чем она могла думать, – это вчерашний разговор с Николасом. Правильно ли она поступила, отказавшись принять фамильное кольцо? Но ведь она это сделала только потому, что знала – он ее не любит.

Когда она перечисляла преимущества их помолвки, Николас выглядел таким невозмутимым… Ни жестом, ни взглядом он не выдал ей своих чувств. Но она женской интуицией почувствовала его обиду.

Машинально крутя в пальцах гусиное перо, Дориан покачала головой. Ни одна книга хороших манер не отвечала на вопрос – что делать благовоспитанной даме в такой ситуации. Так ничего и не придумав, Дориан снова углубилась в письма.

Этому утру, казалось, не будет конца. Дориан вскакивала на любой звук, надеясь получить от Николаса записку или хоть какой-то знак того, что он на нее не сердится. Ее надежды не оправдались.

В конце концов она отшвырнула перо и уткнулась лицом в ладони. Что ей делать, если Николас от нее отвернется? Если вдруг возьмет и исчезнет из ее жизни? Принадлежащий ему обрывок нотной рукописи Франца можно будет считать навсегда потерянным…

Помыслить страшно!

В попытке отвлечься от тревожных мыслей Дориан остаток дня провела за накопившимися счетами. Эта забота прибавилась к ее обязанностям по дому в прошлом году, когда стало очевидно, что здоровье не позволяет тете Шарлотте справляться с финансовыми проблемами.

Вечер также не принес ни единой весточки от Николаса, и к следующему утру Дориан уже не сомневалась, что он решил разорвать помолвку. Горечь потери желанной рукописи комком стояла в горле у Дориан. Но еще тяжелее оказалась мысль, что Николас потерял к ней доверие.

От переживаний Дориан отвлек доктор Фишер, у которого на нынешнее утро был намечен еженедельный визит к тете Шарлотте.

– Ну как она? – спросила Дориан, едва они с доктором Фишером вышли из спальни тети Шарлотты в коридор. Там их уже поджидал Дэвис, что, впрочем, не удивило Дориан. Брат еще не пропустил ни одного визита врача.

– Что скажете, доктор Фишер? – нетерпеливо повторил Дэвис.

– На мой взгляд, все обстоит благополучно. – Доктор с улыбкой поднял на Дэвиса глаза за толстыми стеклами очков. Небольшого росточка, лысый и розовощекий, мистер Фишер был аккуратен до педантизма, но крайне старомоден в одежде. – Не знаю, как вам это удается, но прошу вас – продолжайте в том же духе. Состояние мисс Сент-Джон не хуже… нет, даже гораздо лучше моих ожиданий.

– Значит, время еще есть? – Дэвис понизил голос.

– И хотел бы вас обнадежить, – ответил доктор, – да не могу. Я уже говорил и повторю снова – ничего не могу обещать. Несмотря на внешнее благополучие мисс Сент-Джон, мой прогноз остается прежним. Помните, я говорил, что ей осталось полгода? Три месяца уже прошло. Боюсь, у меня нет оснований отказываться от своих слов.

Дэвис, разочарованно поджав губы, кивнул.

После ухода доктора Дориан обернулась к брату:

– Плохих новостей нет – это уже успокаивает, верно, Дэвис? Лично в меня это вселяет надежду.

– В меня тоже. Ее поддерживает желание собрать полную коллекцию рукописей Франца, верно?

– Думаю, да, – согласилась Дориан.

– В таком случае мы должны приложить все силы, чтобы эта работа занимала ее как можно дольше.

– Ты совершенно прав…

Дориан не готова была признаться, что нанесла смертельную обиду тому самому человеку, который владел одним из трех фрагментов последней рукописи Франца. Проводив взглядом исчезнувшего за дверью кабинета брата, она начала мысленно сочинять покаянное письмо. Пожалуй, в данных обстоятельствах это наиболее достойный шаг с ее стороны.

Но зачем же часами томиться в ожидании ответа, если можно просто нанести графу визит и извиниться? Не слишком прилично, конечно, но… Быстро, пока не передумала, Дориан вызвала колокольчиком лакея и приказала заложить экипаж.