– Обеспечение!

Он опрокинулся назад, когда быстрое ускорение направило машину навстречу движению по направлению к универмагу компании. Ему нужна не одна смена одежды, если он хочет предстать в достойном виде на празднике Межзвездных Материалов.

Снарядившись, Кинсолвинг сравнил полученный счет с размерами своего накопившегося жалованья. Каждый раз, когда он пользовался идентификационной карточкой, он напрягался, но каждый раз получал то, что надо.

Он знал, что так не будет продолжаться вечно. Ему придется добраться до Фремонта поскорее.

Пройдя прямо в здание главного управления с чемоданами, содержащими все его новые приобретения, Кинсолвинг попал в вестибюль и огляделся. Раньше он побывал тут только однажды. Тогда его проводили в соответствующий офис корпорации. Теперь, без такого проводника, он не имел представления, как действовать. Он подошел к отделу информации и нажал кнопку обслуживания.

– Как сможет ММ помочь вам? – спросил компьютер невыразительным голосом. Кинсолвинг когда-то спросил на лекции в колледже, почему роботов-информаторов никогда не наделяют голосами, звучащими по-человечески. Профессор только крякнул в ответ.

– Гуманоиды любят, когда их обслуживают, – ответил профессор немного спустя. – Вы можете унизить робота, оскорбить, обидеть его, потом выйти – и почувствовать себя лучше. Если таким же образом обращаться с человеком, он, безусловно, не выполнит вашу просьбу или ее выполнение займет очень долгое время.

– У меня срочное дело, – сказал Кинсолвинг.

– Все служащие ММ требуют срочности, – заметил голос робота.

– Я ищу Ларк Версаль. У нее здесь квартира.

Эта информация засекречена.

– У меня несколько ее чемоданов. Они не все еще доставлены, – изменил свою тактику Кинсолвинг.

Человек озаботился бы таким заявлением, робот не стал волноваться. Еще одно отличие машины от человека, когда рассчитываешь уклоняться от принятых правил.

– Оставьте их у служебного входа, северо-западная сторона, пятый подъезд.

– Их необходимо принести лично. Я это сделаю. – Кинсолвинг подождал, пока компьютер примет надлежащее решение.

– Минутку, пожалуйста, я соединю вас с этой квартирой.

– Бартон? – раздался немедленный вскрик Ларк в микрофоне. – Это ты? Куда ты пропал?

– Скажи мне код входа. Я в главном вестибюле. Кинсолвинг все осматривался вокруг, убежденный, что в любой момент его могут выследить. Параноидальное ощущение в нем росло, но пока он мог еще сдерживать крики. Он чувствовал себя выставленным на всеобщее обозрение, был уверен, что каждый проходящий мимо человек повернется и укажет на него пальцем, а потом начнет криком вызывать стражников.

– Я на сорок седьмом этаже. Подойди к лифту на дальнем конце вестибюля и просто скажи мое имя.

– Ты что – используешь свое имя как код?

– Ой, да не будь ты таким занудой, милый. Папочка всегда меня ругает за такие вещи. Я и сама знаю, но ведь так трудно запоминать все эти дурацкие коды и прочее. Так я никогда не забуду и не окажусь в затруднительном положении, когда не смогу войти. Давай, поторопись. Мне так одиноко в этой большой квартире.

– Сейчас поднимусь, – успокоил он ее.

Прежде чем он оставил сервис-робота, Кинсолвинг сказал:

– Отправьте мои чемоданы по коду в квартиру Ларк Версаль.

– Будет исполнено, сэр.

Краткий хлопок означал, что приказ передан в ту же минуту, как был сделан. Кинсолвинг вздохнул с облегчением и поспешил по мраморному полу вестибюля. Его страхи оказались неразумными. До сих пор все шло хорошо.

Он добрался до лифтов, нажал кнопку вызова, слегка отступил назад и ждал.

Дверь отворилась – из лифта вышел Камерон, а рядом с ним, угрожающе жужжа, робот – охотник и убийца.

Бартон почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Головокружение, овладевшее им, превратилось в преимущество. Он отвернулся в сторону, закрывая лицо рукой. Наклонился и упал на одно колено, держась к Камерону спиной. Тот остановился, Кинсолвинг ждал, что почувствует руку у себя на плече, что по нервам у него хлестнет оглушающий прут, криком вызовут стражников, на него нападет робот.

Этого не произошло.

– Вы хорошо себя чувствуете? – спросил Камерон.

– С-слишком в-выпил, – сообщил Кинсолвинг, заикаясь. – Прекр-ра-сный пр-раздник.

Камерон фыркнул:

– Осмелюсь предположить, вы уже отпраздновали все вечера, которые я хотел бы посетить.

Роскошно одетый мужчина щелкнул пальцами, и робот-охотник послушно пошел за ним.

Кинсолвингу удалось поднять голову и увидеть, как блестяще разодетый Камерон исчезает в вестибюле, где толпились люди. Долгие-долгие секунды Кинсолвинг не мог встать. Ноги у него ослабели и дрожали. Наконец он глубоко вздохнул и заставил себя успокоиться. Он чуть не столкнулся лицом к лицу с человеком, виновным в его горестях. То, что он до сих пор жив, говорило о чистой удаче столько же, сколько и о ловкости.

Кинсолвинг не обманывал себя относительно избавления от Камерона. Главным здесь было удивление. Никто не мог бы ожидать, чтобы беглец вернулся во власть корпорации, и Кинсолвинг должен был допустить, что Камерон и Гумбольт могут даже не знать, что он бежал с планеты-тюрьмы. Станут ли инопланетяне поднимать тревогу и предостерегать человеческие миры, а в особенности Гамму Терциус-4, о его бегстве?

Кинсолвинг бросил поспешный взгляд на кабину лифта и увидел, что она пуста. Только тогда он вошел, нажал кнопку и произнес: «Ларк Версаль».

Кабина поднялась так внезапно, что Кинсолвинг упад на колени. Неуклюже поднявшись, Кинсолвинг порадовался, что он один. Объяснить подобное поведение было бы трудно, а главное – его бы запомнили. Последнее, что ему сейчас было нужно, – это стать предметом разговоров.

– Будь же незаметным! – приказал он себе.

Дверцы раздвинулись, и все попытки стать незаметным испарились.

Перед отворившейся дверцей лифта нависал робот-дворецкий, он произнес:

– Приветствуем вас, мистер Бартон. Леди Ларк ждет вас у себя.

В добавление к роботу вдоль стен безучастно стояло несколько слуг-людей, ожидающих малейшего намека на какую-нибудь просьбу. Кинсолвинг пытался особенно не приглядываться к ним, когда пробирался за роботом-дворецким. Ковры, должно быть, были персидские. Ничего другого, судя по рисунку и ощущению ворса под ногами, здесь быть и не могло. Стены украшали картины известных художников, и в самых неожиданных местах можно было увидеть искусные статуи. Более того, все это завершалось панорамой города, расположившейся за чистыми окнами.