– Даша! Нет такой вещи, за которую я бы тебя не простила. Почти нет. Просто я тебя очень-очень люблю. Ты мой самый родной и близкий человечек.

На том конце раздалось всхлипывание.

– Даш, ты чего?

– Мне стыдно…

– Все нормально. Я тебя целую. Пока. И не смей плакать. Ладно? Обещаешь?

– Обещаю. Пока. Ма! А можно я домой котенка привезу? Мы с Галей тут одного бездомыша подобрали. И он живет у нас. Можно, а?

– Конечно, можно. Хоть троих.

– Правда – троих?!

– Это я так сказала. Нам и одного хватит! – спохватилась я. – А чем ты вообще занимаешься?

– На роликах катаюсь. Галочка мне их купила, и на скутере.

– У Галочки есть скутер?

– Нет. Мне один мальчишка дал.

– Даш! – после недолгого молчания сказала я. – Ты поосторожней там с мальчишками.

– Ма! Я уже не маленькая! Сама разберусь.

– Конечно, разберешься. Это я так… для страховки.

Когда я нажала на разъединение, то почувствовала во рту солоноватый привкус слез. Но вместе с тем и облегчение. Слава богу, что Дашке там хорошо. А со своими трудностями я разберусь сама. Я осталась совсем одна и выживать должна в одиночку. Воспоминания о муже и Вите еще саднили и болели, но я понимала, что должна отпустить их, и чем скорее, тем лучше.

Остров, где располагалась вилла Захарова, со всех сторон омывался чистейшей бирюзовой водой – такую воду я раньше видела только на картинках в глянцевых журналах, когда рекламировали отдых где-нибудь на Сейшелах или Мальдивах. У причала нас встречал высокий смуглый мужчина лет сорока – он стоял с табличкой: «Остров Святой Екатерины».

Остров имел овальную форму и крутые берега: слоистые, cливочно-коричневые. Остров был весь покрыт буйной растительностью, буквально утопал в зелени. Погода была просто отличная. Солнце жарило вовсю, и небо надо мной было таким ярко-синим, что даже резало глаза. Я достала из сумки темные очки. Остров стремительно приближался ко мне. Катер вел смуглый мужчина, который поздоровался со мной и больше не сказал ни слова за все время нашего водного пути.

Захаров остался на берегу: он был с какими-то тремя людьми и о чем-то разговаривал с ними.

Мы причалили к небольшой пристани, и мужчина подал мне руку. Я выпрыгнула на берег и огляделась. Прямо передо мной шла дорожка, выложенная галькой; она поднималась вверх – туда, где между деревьями белела вилла.

Мой провожатый, взяв чемодан, пошел вперед, я за ним, поминутно поворачивая голову то вправо, то влево.

Белоснежная вилла оказалась очень красивой. Широкая лестница вела на второй этаж. Меня провели в помещение, состоящее из двух комнат, одна из которых была спальней, а другая – гостиной. Здесь стояли уютные глубокие темно-синие кресла и длинный стеклянный столик. Чемодан поставили у дверей и ушли…

Я вышла на балкон. Прямо передо мной насколько хватало глаз простиралось бирюзовое море – чистое, яркое. А на горизонте белели две яхты. Маленький круглый столик и два стула стояли на балконе. Я села на стул и только сейчас поняла, как я измучена и как устала… Хотелось пить. В холодильнике в мини-баре стояли соки и вода. Я выпила воду и задумалась. Задача передо мной стояла не из легких, но Захаров верил в мои способности так, как даже я сама не верила в себя. Нужно было как следует осмотреться и подружиться с этой четверкой. Хoтя Ксения Добреева вряд ли захочет со мной дружить…

Приняв ванну, я спустилась в столовую. Там уже сидели двое мужчин, в которых я признала Спасского и Ровнева. Они о чем-то разговаривали, но при моем появлении замолчали. Спасский был крупный мужчина с круглым брюшком, большими глазами чуть навыкате и полными губами. Его собеседник был среднего роста, в очках, с тонкими губами и цепким взглядом.

– Добрый день! – громко сказала я. В ответ услышала нестройное: «Добрый день».

– Вы здесь тоже гостите? – спросил Спасский.

– Да.

– Очень приятно, – вставил Ровнев. – У вас сейчас отпуск?

– Угадали.

– И каковы планы на осень? Программа будет выходить в новом формате или в старом? – продолжил Ровнев.

– Пока все остается без изменений.

– Не боитесь падения рейтинга? – атаковал меня Спасский.

– Я уже ничего не боюсь, – пыталась пошутить я. – Программа существует не один год, и поэтому у нас есть уже определенная зрительская аудитория.

– Похвально, – Спасский взглянул на меня своими блекло-голубыми глазами и повернул голову в сторону.

– Обед задерживается? – вопрос прозвучал в пустоту.

– А вы здесь по делам или отдыхаете? – рискнула я задать вопрос.

Спасский уставился на меня так, cловно я сказала что-то неприличное. Он просто проигнорировал мой вопрос, и возникла пауза. Ровнев решил спасти положение.

– Вы здесь надолго?

Я развела руками.

– Пока отдыхаю, но вскоре собираюсь работать с Андреем Валентиновичем. Мы с ним договорились о серии интервью, – уклончиво сказала я, ощущая легкое раздражение. Они пытаются меня прощупать, но сами на мои вопросы не отвечают.

Мы замолчали; вскоре принесли еду. Ни Захаров, ни Добреева так и не появились. Не было и Безикова, cтаринного друга Захарова, c которым он начинал свой бизнес еще на заре туманной юности. За столом мы обменивались односложными репликами, в воздухе витало напряжение, и поэтому я решила особо здесь не рассиживаться.

Быстро расправившись с обедом, я встала из-за стола и пошла к себе. Чемодан я распаковывать не стала и прилегла на кровать. Через несколько минут раздался стук в дверь, и передо мной появился Руслан. Он сказал мне, что Захаров уехал на несколько дней и я могу располагать собой по собственному усмотрению, проводить время, как мне хочется. Я могу выйти в город или находиться на острове. Здесь есть отличное место для купания, прибавил Руслан.

Когда он ушел, я крепко задумалась. А почему я считаю, что Захаров хочет с моей помощью выявить предателя? Ведь не может же он при своих мозгах не понимать, что я практически не владею нужной информацией, а мои сыщицкие способности более чем скромны. Может быть, он преследует совсем другую цель, а именно контролировать меня… Он же не знает, какой информацией я владею. Захаров вполне может думать, что я знаю, где находится кассета, или считает, что она вообще находится у меня. Я подумала, что слишком расслабилась и приняла его слова на веру. Странно, что Захаров уехал, а Руслан остался, обычно верный помощник всегда находился рядом и никогда не покидал своего босса. Вполне вероятно, что Захаров никуда не уехал, просто меня подобным образом «проинформировали», точнее, дезинформировали…

От этих мыслей моя голова пошла кругом; я решила выйти на улицу и прогуляться по острову; вдруг мне удастся наткнуться на Захарова или узнать, куда он уехал. Невольно я почувствовала на него обиду; почему-то мне казалось, что он должен был поставить меня в известность, раз пригласил сюда. Тут же я устыдилась, что как ребенок обижаюсь на совершенно чужого мне человека, c которым меня ничто не связывает, кроме устной договоренности; к тому же косвенно или прямо он виноват во всех напастях, свалившихся на меня.