— Нет, — ответила я со вздохом. — Он просто был неразумным кое в чем, связанным с КГ.

Этан не ответил. Он просто смотрел на меня, ожидая, на его лице появилось выражение Мастера.

— Я не могу говорить об этом, — настаивала я. — Ничего опасного для Дома. Просто… кое-что между нами.

— А, — произнес он, и, обойдя кровать, сел и выключил свет. — Понимаю.

— Да?

Он вытянулся рядом со мной, затем обнял меня за талию и прижал поближе к своему телу.

— Понимаю. Ты член КГ и тебя связывают отношения — очень серьезные — с членом ААМ. Ожидаемо, что он обеспокоен. КГ — организация, Мерит, которая построена, в определенном смысле, на фундаменте из страха. И те, кто при власти, будут нарушать те самые права, которые они обещали защищать, и что если мы не будем осторожны и бдительны, это случится скорее раньше, чем позже.

— Так ты говоришь, что в его словах есть смысл?

— Нет. Но я предполагаю, что он разумен. Для некоторых — и КГ среди них — настороженность не паранойя; это неизбежность. Подумай об этом: если бы он встречался с Лакшми, разве ты бы не беспокоилась?

Лакшми была членом теперь-уже-несуществующего ГС и женщиной, у которой был определенный романтичный интерес к Джонаху. Она помогала нам во время правления ГС, но она, несомненно, была манипулятором.

— Я бы не доверяла ей, — ответила я. — Но я доверяла бы суждениям Джонаха. Но я не получаю того же доверия. И именно это приводит в ярость.

— Вот как, — вот и все, что он сказал. — Хочешь, чтобы я поговорил с ним?

— Нет. Я сама могу сражаться в своих битвах. — И стану. Я просто не жду этого с нетерпением.

— Не сомневаюсь, — ответил он. — Что касается других новостей, похоже, Мэллори и Катчер собираются пожениться.

— Так они говорят.

— Не слышу энтузиазма.

— Они говорят так, будто обсуждают получение кредита для небольшого бизнеса, а не принимают пожизненные обязательства любви и верности.

— Ты сомневаешься в их любви и верности?

— Ну, нет, не абстрактно. Я знаю, что он любит ее, и наоборот. Но это не то, что я услышала от нее сегодня. — Я отстранилась, неожиданно заволновавшись, и вытянулась рядом с ним. Он предоставил мне пространство, но переплел наши пальцы.

— Я услышала о сделке. И я услышала волнение. Когда-то она хотела большую свадьбу в Новом Орлеане, ради всего святого, на Бурбон-Стрит. С пожирателями огня, джазовой группой, парадом и тому подобным. И, ладно, мы выросли с тех пор, как в последний раз об этом разговаривали, так что, может быть, ее вкусы изменились. И именно это меня беспокоит, как мне кажется. Это ее свадьба. Она должна казаться взволнованной.

— Ты будешь.

— Когда я буду выходить замуж, да. Вероятно, я буду взволнована. Я дам тебе знать, если кто-то сделает мне предложение.

Этан хмыкнул.

Я вздохнула, вновь поворачиваясь к нему.

— Это была долгая ночь. Давай спать.

Этан обнял меня и я сразу же расслабилась, мои веки отяжелели, медленно закрываясь.

***

Я проснулась одна в пустой комнате, с деревянными полами и стенами светло-голубого цвета. Кровать была высокой, с четырьмя столбиками из толстой, спиралевидной древесины, которые возвышались, по крайней мере, на полтора метра. Кровать была низкой, сочетая в себе мягкость и разнородность, простыни были кремовыми и приятными. Свет от канделябра на небольшом деревянном столике отбрасывал тени на стену.

Это не моя комната, — поняла какая-то часть меня, но это был тусклый и тихий голос. Я села, прикоснулась к белой сорочке, что закрывала меня от шеи до лодыжек, скрывая мою обнаженную кожу.

— Ты проснулась.

Слова были произнесены вслух, но они также прозвучали и в моей голове, как бывало во время нашего телепатического разговора с Этаном, и мое сердце забилось в ответ.

Я подняла глаза и увидела его стоящим в углу. Он был одет в желтовато-коричневые кожаные штаны, сапоги до колен, белую льняную рубашку, которая открывала его шею. Небольшая книга была открыта в одной руке, одна нога была приподнята и сапогом упиралась в стену, как будто он лениво читал.

Бальтазар.

— Мерит, — произнес он, улыбаясь медленно и соблазнительно. — Я так рад, что у нас есть эта возможность познакомиться.

— Где мы?

Бальтазар указал на комнату.

— Всего лишь в месте, которое я создал. Это позволит тебе почувствовать, как мы с Этаном привыкли жить.

Это не было реальностью. Не могло ею быть. Но запахи пчелиного воска и одеколона после бритья опровергали эту уверенность. Мэллори наложила защитное заклинание на Дом. Так как он здесь оказался? И как я оказалась рядом с ним?

Слишком много вопросов, недостаточно ответов. Но я видела достаточно из деяний Бальтазара, чтобы знать, что он воспользуется малейшим проявлением слабости, так что мой голос не дрогнул.

— Он рассказал мне, как вы привыкли жить.

Бальтазар подошел ближе.

— Рассказал?

— Я знаю, что ты использовал людей. Что ты использовал женщин. Что ты выбрасывал их. И он рассказал мне о Персефоне. О том, как ты использовал ее. Как ты убил ее, использовав, чтобы наказать Этана.

Выражение его лица моментально стало пустым. Она так мало значила для него, что он даже не потрудился запомнить ее имени.

— Если Этан был наказан, то на то была причина. Он был моим ребенком, в конце концов.

— Он не был чьим-либо ребенком уже очень долгое время. Где он?

Вспышка гнева.

— Не здесь. Это место для тебя и меня, чтобы мы могли получше познакомиться. Разве ты не хочешь получше узнать меня, Кэролайн?

— Это не мое имя, — ответила я, когда Бальтазар шагнул ко мне. Я оглядела комнату, ища выход, но здесь не было двери, только окно на противоположной стене, скрытое за ставнями, которые держались на месте благодаря металлическим скобам.

Если здесь нет выхода, мне нужно найти оружие. Я соскользнула с кровати по другую сторону, спрыгнув на пол, сделав так, чтобы кровать оказалась между ним и мною. Я прошла по половицам к столу, надеясь найти нож для писем, кинжал. Или, если мне действительно повезет, заостренный осиновый кол.

— Я не собираюсь вредить тебе, chérie[51], — произнес Бальтазар, закрывая книгу и отталкиваясь от стены. Он шагнул ко мне, положив книгу на прикроватный столик, мимо которого проходил.

— Тогда позволь мне уйти.

Он медленно улыбнулся.

— Ты здесь не потому, что ты в ловушке, Мерит. Ты здесь, потому что я этого хочу. Потому что ты интригуешь меня. Потому что ты понимаешь le désir[52].