— Да, драгоценная, — кратко ответил Дайго.

Только Стефан промолчал. Но я услышала его голос в голове: «Церемония полный бред, и я не вижу священника, но раз тебе так хочется… Да, я хочу взять тебя в жёны».

— Что ж, я тоже согласна! — рассмеялась нервно. — Властью, которой вы меня сами и наделили, я провозглашаю вас моими мужьями, а себя — вашей женой. Ура, товарищи!

— Ура, — опасливо согласился Девлин. — А почему дик… дракон не сказал: «Да»?

— Он сказал, — беспечно ответила я. — Просто ты не услышал, Девлин. Ну что? Теперь пошли праздновать?

И смех снова одолел мною: мальчики принялись толкаться, чтобы подставить мне свой локоть. Только Стефан смотрел на них презрительно, сложив руки на груди. Бросив ему укоризненный взгляд, я взялась за локти Дайго и Тиля, чмокнув Девлина в щёку. Когда мы двинулись к городу, дракон последовал за нами на некотором отдалении. Он больше не посылал мне мыслей, но я чувствовала его настроение. Всё тлен. Всё это глупость. Схватить человечку и унести далеко-далеко, раздеть, взять её с напором, с пылом, чтобы она забыла о своих глупых кутятах из гарема…

— Стефан… — пробормотала я, не оборачиваясь. Господи, что за мачо! Ужас какой-то! И мне досталось такое счастье истинной парой, от которой теперь не отвязаться… Ну ничего, он ничем не хуже первоклашки. Будем воспитывать.

Мысль дракона достигла моего мозга.

«Ты мне не мать, а жена, не пытайся, я не изменюсь!»

Посмотрим, Стеф, посмотрим…

Мои дорогие горожане, узнав, что я вернулась, принялись спешно украшать улицы, по которым мы сейчас шли. Хотелось думать, что они устыдились, но нет, вряд ли. Скорей всего, просто обрадовались, что не нужно снова искать ари в других мирах… Так-то они неплохие ребята, но не преданы мне так, как Дайго и Тиль. Девлин влюблён, о нём вообще речи нет. А кяри… Привыкнут, что с ними ещё сделать…

Главная улица, которая вела от капища к дому, была увита белыми лентами по заборам и фасадам домов. Постарались! Интересно, откуда у них столько лент? Может, нарвали из простыней? Я фыркнула тихонько, и Стефан отозвался в моей голове: «А может, это их портянки?» Тут уж я не выдержала. Повернувшись к дракону, строго посмотрела на него и подумала очень громко: «Прекрати принижать людей! Мы не лохи, мы так живём!»

Он пожал плечами и принялся демонстративно разглядывать деревья, обвешанные ленточками. Я вздохнула, чтобы не сказать и не подумать ничего обидного, вздохнула ещё раз и улыбнулась кланявшемуся кяри впереди. Почему меня всегда тянет поклониться в ответ? Никакая из меня ари…

Нас приветствовали громкими криками на входе в дом, и на сердце стало теплее. «Слава ари!» и «Долгих лет жизни!» гремели под балками, пока мы шли по первому залу к трапезной. А там нас ждало угощение, приготовленное поварами. Я умилилась, разглядев плошки с салатом оливье — конечно, не такого, как наш, земной, но почти, почти такого же! Боже мой, ничего не доставит мне сегодня большего удовольствия, чем слопать тарелку оливье под жареного барашка!

— Драгоценная ари, прошу вас, садитесь!

— Разрешите мне налить вам эля!

— Вы желаете попробовать главное блюдо?

— Садитесь, — велела я своим новоиспечённым мужьям. — Сегодня наш день, и не вы будете за мой ухаживать, а кяри будут прислуживать нам всем.

Послушные, они сразу же расселись вокруг меня. девлин, как самый старший, сел подальше. Стефан остался стоять у двери всё с той же презрительной моськой. Я позвала его:

— Иди сюда, садись рядом.

Он окинул меня странным взглядом, не спеша раскрывать свои мысли, но я пробилась через преграду в его голове. Стефан боялся.

Он боялся!

Чего?

Что я оставлю его в этом враждебном мире одного, в пользу мальчиков, которых он терпеть не может, что я задвину его в сторонку умирать от ревности, а он не сможет даже гордо уйти.

Стефан боялся потеряться.

И его страх уколол меня в самое сердце. Разве могу я намеренно причинить ему боль? Нет, никогда! Во-первых, потому что мне самой будет больно. Во-вторых, потому что я его люблю. Я люблю и мальчиков, но не так. Сильно, но не так. Я их всех люблю, я их хочу в моей постели, хочу улыбаться им и видеть, что их радует моя улыбка, но Стефан волей природы занял самое главное место в сердце. И я должна была найти ему место среди людей.

— Сегодня наш день, — сказала я, обращаясь к мальчикам, но глядя только на дракона. — Мы будем жить одной семьёй и будем жить дружно. Стефан моя пара, и никто не сможет изменить этого. Иди сюда, мой дракон.

Эль лился рекой. Кяри, приглашённые за стол, то и дело говорили тосты. Я даже научила их кричать: «Горько!» и целовалась после этих криков поочерёдно с каждым из своих мужей. Было весело, правда, не все оценили моё оливье, но ничего, мне больше достанется!

А потом в зал вошёл твёрдым и торжественным шагом мой маленький Рай, разодетый в пух и прах — в новом красном камзоле с серебряными галунами, в шортах пажа и шерстяных чулках. Да, я сама придумала и нарисовала ему эти одежки, а портной воплотил их в жизнь. Мальчик вздёрнул нос и громким, звенящим голосом объявил:

— Выступает хор мальчиков-зайчиков!

Разумеется, шутку поняла только я. Засмеялась только я. Но это была моя личная шутка, этакая пасхалочка, которую могла сделать только я. Наверное, ни одна женщина в моём мире не могла похвастаться таким послушным мужским коллективом!

Мой маленький хор покемонов в древнегреческих тогах и с лавровыми венцами на головах, сделанными из тисовых ветвей, выстроился полукругом в торце стола. Их глаза стреляли по лицам кяри с неким странным восторгом и с затаённым страхом. Боятся, как любой артист за кулисами!

Рай махнул рукой и отступил, плюхнулся на скамью и схватил с блюда пирожок. Наши взгляды встретились, и я подмигнула мальчишке. Он улыбнулся широко, во весь рот, где не хватало нескольких зубов, и укусил бок пирожка со всей силой юного голодного существа. Зазвучали струны, по которым провели рукой. Я перевела взгляд на хор. Покемоны приняли позы, которые разучивали две недели, и приятными высокими голосами затянули песню под звуки чирукки — гитары с квадратным корпусом. Это была старинная баллада, в которой восхвалялись прелести одной благочестивой ари — её тёмные волосы сравнивали с заморским шёлком цвета красного дерева, а глаза — с сияющими Кристаллами жизни, её тело — с алебастром, а походку — с лёгким ветром, колышущим поля зелёной травы.

По правую руку от меня Стефан стукнул кружкой о стол и рявкнул неожиданно:

— Бабы! Опять бабы! Вы ни о чём другом не можете петь, кроме как о бабах!

— Ты чего? — удивилась я, толкнув его локтем. — Слушай, красиво же поют!

— Ноют они, а не поют! Слюни пускают!

— Прекрати, Стефан…

— Ты переходишь границы, дикарь, — угрожающим тоном сказал Тиль, который сидел рядом с драконом. — Не забывай, что ты здесь гость. Выказывай почтение ари Анне!