Но повторить удачную кормежку вряд ли получится. Теперь, если она будет лечить кого-то невкусного, точно призадумается о потенциальных бонусах. А значит, начнет перебирать варианты, и за какой схватится подсознание – неизвестно. Скорее всего, по закону подлости, не знающему границ миров, за самый нелепый и бесполезный – как с винами вышло. Это при условии, если только что-то полезное не попадет в раздел навязчивой идеи. Может, стоит заняться аутотренингом, предварительно выбрав одну или парочку целей. Но чтобы этим заняться, надо важные и нужные цели выбрать, а она совершенно не представляет, какие из них к каким относятся на настоящий момент.

Как говорится, чтобы задать вопрос, надо знать половину ответа. А Иринка не знала.

«Эх, за это надо выпить, может, в расслабленный мозг забежит случайно нужная мысль, а то его сейчас, беднягу, судорогой сведет!» – решила Иринка и выпила еще глоток, а потом еще и еще. До одурения не наклюкалась, но приятный шум в голове и некоторая задумчивость при координации движений поселились. А чего стесняться-то? В конце концов, она дома, гостей, детей или мужа не ждет, на работу не опаздывает. И вообще, может ведь у девушки случиться запоздалая релаксация для снятия стресса от попадания неизвестно куда и во что.

Хотя насчет «во что» мнение есть, но воспитанные девушки его не озвучивают, а невоспитанные замысловатостью загибов срывают восхищенные взгляды окружающих и осуждающие – от культурной публики.

Сама-то Иришка практически не ругалась, но иной раз крепкое словцо срывалось с языка, как, пожалуй, у любого. На звание настоящего джентльмена, способного назвать кошку кошкой в момент столкновения и падения, Ивкина не претендовала не только в силу половой принадлежности.

Позвенев ноготком о стенку новенького бокала, Иринка решительно наполнила его снова на треть, сопроводив процесс глупым присловьем: «Пить так пить, сказал котенок, когда вели его топить!»

Долог день до вечера, коли делать нечего, но если он посвящен вдумчивому употреблению горячительных напитков и размышлениям о смысле бытия, то время летит, не успеваешь и чихнуть.

Наверное, Иринка думала очень серьезно, потому что умудрилась задремать, положив голову на столешницу. Пробудил девушку весьма зверским способом любимый веночек. Он вонзил иголочки в голову, вдобавок сдавив ее железным ободом и громко шелестя. Врагу такого будильника не пожелаешь!

Вскинувшись, Иринка скользнула взглядом по пустому бокалу, на две трети опустевшей бутылке и мысленно, потому что в горле пересохло и не выговаривалось, громко спросила: «Какого лешего?»

Насчет лешего ядоцвет ничего не ответил, но сжался снова и весьма наглядно потянул девушку к двери.

Куда-то и зачем-то он ее вознамерился утащить. Причем почему-то срочно. Обычно таким бесцеремонно-колючим симбионт не был. В последний раз так зверски он себя вел, только убеждая Иринку на пару с колечком, что руины Шипоцвета – это именно то, что им всем нужно. И, надо сказать, девушка была сейчас полностью согласна с веночком. Да, она купила развалины, так ведь получила не только подземные комнаты, но и наземные апартаменты из плетей ядоцвета, оказавшегося удивительно подкованным по части строительства домиков и меблировки оных.

Маруся тоже проснулась, высунула головку из-за пазухи и, топорща шерстку, стала тревожно пробовать воздух язычком.

– Поняла, иду, – вынужденно согласилась Иринка и неуверенно поднялась на ноги. Тело немного занемело от неудобной позы после дремы. Встряхнувшись и потянувшись, девушка полезла наверх по крутым ступенькам. Упражнение на координацию помогло, дезориентация прошла, винные пары чуток выветрились, подключилась внимательность. Скатиться вниз к прикрытой двери, набить синяков или, чего доброго, и вовсе шею сломать Ивке совершенно не хотелось.

Наверху уже сгущались сумерки, терпко пахло цветущим ядоцветом и кровью.

– Ничего не вижу, – пожаловалась Иринка, и плющ услужливо засиял нежно-зеленым и белым. Как маленькие фонарики, засветились головки и чашелистики цветов, причем не только в венке, а по всему периметру владений.

– Ого, ты и так можешь, – уже ничему не удивляясь, прокомментировала попаданка, начиная смутно подозревать, что в их симбиотической группе главным является растение, а вовсе не двуногое прямоходящее, условно разумное млекопитающее. Может, оно вообще предназначено исключительно для перемещения плюща на расстояние.

При романтичном свете ядоцвета Ивка во все глаза уставилась на невинный ковер из цветов, листьев и плетей, в который, как в болотную трясину, с плавной неспешностью погружались мертвые тела. Сколько их было? Четыре, пять, больше – Иринка не поняла. Ковер ядоцвета успешно скрыл свою добычу. У куста покрупнее осталось лежать лишь тело избитой девчонки – гоблинки, судя по росту, цвету кожи и форме ушей.

– Нет, только не говори, что мне ее тоже пить надо, – обреченно вздохнула вампирочка, приближаясь к окровавленному комку плоти.

Присела на корточки, пытаясь проверить, так ли все скверно, как выглядит, или еще хуже. Острие маленького ножа, зажатое в кулачке незваной гостьи, уперлось в горло Иринки. Но Маруся защищать компаньонку почему-то не кинулась, так и осталась висеть, прикидываясь шарфиком.

– Тронешь – умрешь, – прохрипела гоблинка, раскрашенная синяками и порезами под хохлому, но все равно брыкающаяся и цепляющаяся за жизнь зубами и когтями.

– Да нужна ты мне! Помирай, если помощь не нужна, – фыркнула Иринка, ориентируясь на спокойствие маскарадницы и понимая, что опасность от раненой гоблинки ей не грозит. Если только опасность очередной стирки.

– Помощь? – недоуменно прохрипела девушка.

– Ты ранена, не знаю уж насколько серьезно, но сюда тебя точно не на пикник притащили. Только просчитались, у дома Шипоцвета отныне есть хозяйка, и владения охраняются от чужаков. Так что повторяю вопрос: тебе помощь нужна или умирать будешь?

Переосмыслив предложение, гоблинка удивленно сглотнула.

– Ты лекарка?

– Ни разу, зато, как недавно выяснилось, вампир Темного Искуса со встроенными целительскими способностями. Короче, если еще хоть кто-то в Меладе не в курсе, мой укус лечит жертву. Изначально небось эволюция так постаралась, чтобы вампирам питаться было удобнее. Но теперь все немного иначе.

– Хочешь меня сожрать? – даже не удивилась раненая девчонка подлости мироздания.

– Не-а, ты невкусная, пахнешь прокисшим молоком. Я ненавижу простоквашу. Так что? Кусать тебя, чтобы лечить, или тут под кустиком помрешь, ядоцвет покормишь разлагающимся телом? – с пьяной серьезностью осведомилась Иринка.

– Кусай, – решилась недобитая жертва, решив, что терять ей в принципе нечего. А подкормкой для растения быть совсем неохота.

«Нет в мире справедливости. После хорошего вина глотать мерзкую простоквашу», – мысленно поморщилась Иринка, опустилась на ковер из ядоцвета и решительно прикусила горло гоблинки. Фу-у! Простокваша и есть простокваша. Никаких кондитерских вкусняшек, только скисшее молоко.