Вроде сейчас в СССР алкоголь ни разу не запрещен, его даже утром в ларьках продают. А за самогоноварение какие-то жесточайшие наказания. И все равно — самогон производят и покупают. Интересно, почему? Дешевле? Или вкуснее? Или?… Нда, с моей детской колокольни специфику производства и употребления алкоголя мне, конечно же, не видно.

— Между прочим, врачи говорят, что полный отказ от алкоголя для здоровья вреден, — авторитетно заявил физрук. — Исследование провели, в научном журнале печатали!

— «Наука и жизнь»? — заинтересованно спросила одна из девушек, вторая, не та, на которую положил глаз наш воспитатель.

— Нет-нет, что вы, Мариночка! — физрук подул в один из стаканов и поставил его на стол. Потом критически осмотрел второй. — В настоящем научном журнале. Которые для ученых печатаются. А «Наука и жизнь», это так, популистика!

— И что это было за исследование? — девушка с косой кокетливо отстранилась от прижавшегося к ее спине Артура Георгиевича.

— О, это я сейчас вам подробнейшим образом обскажу! — заявил физрук и умастил свой зад на кровати. Сетка взвизгнула под его весом и провалилась явно чуть больше, чем он рассчитывал. — Артур, начисли нам по чуть-чуть!

— Я не пью! — сказала Марина. У нее тоже были светлые волосы, но стрижка короткая.

— Иначе никакой научной лекции! — физрук наклонился к ней и сально улыбнулся. — Ну совсем капельку! Артур такую вкусную наливочку привез, ммм… Глоточек, а, Мариночка? За науку?

— Ну… ладно… — девушка бросила взгляд на подругу, нахмурилась, между ее бровей пролегла складка. — Только совсем чуть-чуть!

— Обещаю! — физрук схватил «чебурашку» с красной жидкостью, вытащил плотно вбитую пробку, свернутую из газеты и набулькал в два стакана наливки.

— Это много! — заявила девушка.

— Ну так все не пей, — сказала ее подруга. А физрук тем временем откупорил вторую бутылку, и коричневая жижа полилась в другие два стакана.

— Ну, за науку! Вздрогнули! — сказал Артур Георгиевич, поднимая свой стакан. Девушка с косой смело одним глотком замахнула свою порцию наливки и победно посмотрела на подругу. Та пригубила чуть-чуть.

— Эээээх, хорошо пошла! — сипло сказал физрук и закашлялся. — Надо глянуть, у меня там где-то кусочек сальца в морозилке вроде завалялся…

— Ну так что там с исследованиями-то? — требовательно спросила Марина, поставив свой стакан на стол.

— Дай теперь я посмотрю, — прошептал Марчуков и подергал меня за футболку. — Что они там делают-то?…

Я присел, уступив ему место. Но слышно мне все равно было. Хлопнула дверца холодильника.

— А дело все в том, Мариночка, что алкоголь уже встроен в человеческий организм, — покровительственным тоном начал вещать физрук. — И чтобы поддерживать здоровый его баланс, взрослому человеку необходимо выпивать по одному-два станачика вина в день. Ну или по стакану крепленого. Или водочка тоже сгодится, если под хорошую закуску.

— Про закуску тоже было написано в научном журнале? — иронично спросила девушка.

— Мариночка, ну я же на понятный язык сразу перевожу, — физрук расхохотался. — Там в статье сплошные формулы и эта самая, как ее… органическая физика.

— Химия, — подсказал Артур Георгиевич.

— Ну да, то есть химия, — поправился физрук. — Вот вы в каком институте учитесь?

— В педагогическом, — сказала девушка.

— Воооот! Разве же вы поймете все эти метил-бутил-пропил, а? — он снова захохотал. Блин, до чего у него смех противный. Может, испортить им вечеринку и камнем каким-нибудь в стекло запустить?

— У меня по химии пятерка, если что, — сказал девушка.

— О, значит ты отличница! Похвально, похвально, — кровать снова заскрипела. — Ну что, Артур, по между первой и второй, перерывчик небольшой? Начисляй! Аллочка, а тебе как наливочка?

— Вкусная, — девушка захихикала.

— Ну вот видишь, Мариночка, она совсем даже не пьяная, — промурлыкал Артур Георгиевич. Звякнуло стекло о стекло. Забулькала жидкость. — Ну сделай хоть глоточек, ради подруги, а?

Марчуков потоптался, облокотился локтем об деревяшку под окном, и тут она оглушительно треснула.

Глава 17, в которой главную роль играет алкоголь

В комнате замолчали. Сетка кровати взвизгнула, заскрипел под под тяжелыми шагами физрука. Шторы распахнулись.

— Тикаем! — Марчуков отпрыгнул от окна и рванул от домика на первой космической. Я даже чуть не «заразился» его страхом спалиться и не последовал за ним. Но остановился. Какого черта? Это они тут бухают в детском учреждении, мне-то чего убегать? Ну, разве что от некоторой щекотливости ситуации… Так-то я полностью в своем праве — отбой еще минут через сорок, слышно, как на танцплощадке все хором подпевают «Чингисхану».

Задребезжали стекла, раздался хруст

— Крамской? Ты что здесь делаешь? — грозно спросил физрук, высовываясь из окна.

— Мимо проходил, Геннадий Борисович, — спокойно ответил я.

— Подглядываешь, значит, — губы физрука презрительно скривились.

— Бдительность проявляю, — поправил я. — Как пионеру и полагается.

— Шел бы ты отсюда, пионер Крамской, пока я не разозлился… — физрук с шипением втянул воздух. Было заметно, что он немного удивлен, что какой-то пацан, пойманный на подглядывании, не прячет глаза сконфуженно, не мямлит что-то, оправдываясь.

— А то что? — спросил я и сунул руки в карманы.

— Ну ты, я смотрю, вообще обнаглел! — физрук высунулся в окно практически по пояс. — Ты, я смотрю, смелый стал, да?

— А чего мне бояться? — я пожал плечами. — Это же не я на территории пионерского лагеря алкоголь распиваю.

— И что, побежишь докладывать Надежде Юрьевне? — насмешливо выпалил физрук.

— Как раз об этом думаю, Геннадий Борисович, — я хмыкнул. В каком-то смысле хорошо, что я не взрослый мужик, вряд ли физрук сейчас кинется меня бить.

— А ты значит у нас стукачок, да? — язвительно проговорил физрук. — Слабачок-стукачок?

— Но вам от этого открытия ничуть не легче, правда? — я усмехнулся. Меня вообще всегда эта вот риторика умиляла. Сначала делают фигню, а потом начинают тебя тащить в сообщники, апеллируя к тому, что, если расскажешь, то стукач. Такая себе логика. Даже действительно захотелось пойти и доложить директрисе, пусть потом выкручивается, как хочет, хмырь пузатый…

— Гена, ну что ты в самом деле? — из-за спины физрука показался наш воспитатель. С широкой и приветливой улыбкой на лице. — Надо быть гостеприимнее что ли… Кирилл, а присоединяйся к нам, а? Ты же уже почти взрослый, да и время еще детское…

— Это ты что еще такое выдумал? — вспылил физрук. Но Артур Георгиевич успокаивающе похлопал его по плечу и что-то прошептал на ухо. Тот поджал губы, но замолчал.

— Давай, Кирилл, заходи! —