Она моя. Только моя, и всегда была моей. Нужна мне как воздух. Я больше ни на минуту не отпущу эту конопатую горячую киску от себя.

- Ты меня не вспомнила? – шепнул я в маленькое ухо.

- Герман, что происходит? – сморщила она свой шикарный нос, вцепившись в мою руку, словно боясь, что ее унесет попутным ветром.

- Мы едем домой. Разберемся с флешкой и забудем обо всем, как о страшном сне,- ее тепло, близость, доверчивость – будоражили.

- А потом? – задала вопрос Груша, и в ее глазищах заплескалась странная тоска. Неужели она думает, что я откажусь от своей мечты? Или, забуду свой восторг от осознания подаренной мне невинности. Она изначально была предназначена мне, и столкнули нас не просто так. Мы друг без друга Арнольду неинтересны. Вопрос – почему?

- А потом, я тебя никуда не отпущу. Готов даже терпеть в своем доме твою чокнутую семейку и подружку – ведьму,- хмыкнул я, прижимая к себе золотоглазую ценность.  

- Ну, тогда, ты наверное готов к встрече с Ба? – ехидно ухмыльнулась Груня. – Она тебе вроде обещала все поотрывать, если ты позаришься на ее внучу. Или я ослышалась?

Не скажу, что мне не стало страшно. Но я ж  мужик, у меня стальные тестикулы, которые странно поджались от мысли о старушке - демоне, засевшей в моем доме, как черная мамба.

Дома нас ждали, и отнюдь не пирогами и плюшками. Хотя, мне плюха прилетела.

- Поганец,- рявкнула, похожая на Горгону старушка и с силой отвесила мне такую затрещину, что у меня в ушах загудело. – Я чуть с ума не сошла. Уже морги начала обзванивать. Гад. Внуча, он тебя испортил? Признавайся? Испортил? Я тебе ноги вырву, и спички вставлю. Ох. Несите корвалолу, мне дурно - бесновалась старая фурия. Федьку пора увольнять. Он смылся, едва запахло жареным.

- Может слабительного лучше? – подала голос Аграфена.- А то твой корвалол всегда, как-то подозрительно пахнет солодовым. Вредный корвалол у тебя.

- Ты вообще молчи. Куртизанка, гетера. Бабку чуть до инфаркта не довела. У этого вон, морда как у кота, который сметаны нализался. Я ведь тебя предупреждала - такие, как он самые опасные животные. Говорила ведь, но ты как отец твой – такая же отмороженная.

- Мой папа был дипломатом,- упрямо сказала Груша, выпятив вперед подбородок.- Когда ты уже прекратишь поливать его грязью?  Он ведь твой сын.

- Вором он был. Медвежатником экстра – класса,- пыхнула огнем Аграфена старшая.- Дипломат – это погоняло. Сейфы бомбил, как косточки из компота. А папаша тваво сердешного друга был его импрессарио. Наводчиком, значит. Родной папаша. Не тот, что сейчас над вами глумится. Этот козел их и сдал. Точнее приговорил. Мальчонку то он себе забрал, а вот тебя я спрятала. Правда трудно прятать девчонку, которая как магнит притягивает к себе неприятности. Ну, а потом я подумала, что все уже, ты не интересна чертову придурку Арнику. Старая я идиотка.

- Хорошо, что вы это осознали, наконец,- хмыкнул я, стараясь не смотреть на поникшую Груню,-  теперь надо решить что со всеми этими знаниями нам теперь делать.

- Тебе я точно знаю, что надо сделать, чтобы я тебя не завалила,- пробурчала Ба.- Благословение считай получил. Я даже прощу тебе последнюю фразу, и дам в приданное за внучей хрустальную люстру и телефизор "Горизонт".  Помолвку пышной не будем делать. Семейным кругом соберемся. Бламанже съедим с газировкой. Инжиру натрескаемся с плесневелым сыром. Дюже вкусно.

- А мама? – вдруг тихо спросила моя женщина.- Мама тоже была не той, за кого себя выдавала.

- Маму твою бог простит,- уклончиво ответил Божий одуван, - кстати, зятек, об инжире. Держи вот, подарок мой к свадьбе. Да бери. Я ее спиртом протерла.

Мне в руку легла маленькая флешка. Черт, этот кусок пластмассы разрушил столько жизней. Но как мы связаны с дурацким носителем, и что за цифры бормотала Груша?

- Нет там ничего,- тихо прошептала моя горячая киска.- Смайлик дурацкий анимированный.

- Я и смайлика не увидела,- в голосе старшей Аграфены появилась задумчивость. – А Ванька вон, какую – то страшную морду узрела. Интересная штучка получается. Штучка – дрючка. Пойдем, зятек, проверим, что тебе явится. Глядишь, раскупорим ящик Пандоры, прости господи.

Эх, если бы я знал, насколько пророческими окажутся слова кудрявой старушки. Бежал бы на край света, таща под мышкой свое сокровище. Подальше от всех несчастий первой женщины, созданной богами. Тайные знания которой, способные уничтожить нас с Грушей, растоптать и отнять ее у меня навсегда. Но я пошел за Ба, чтобы выпустить из бутылки злобного джина и потерять мечту.

Аграфена

Три недели спустя

-Да вот же, смайлик,- ткнула я пальцем в экран ноутбука, борясь с головокружением. Странно, раньше я не страдала вертиго. Уставилась на желтую смеющуюся мордашку, которая подмигнув, растаяла без следа. А мне стало страшно. Глаза рисованного уродца были похожи на черные дыры. Он все время является в разном обличии, видоизменяется. И с каждым разом становится  все страшнее.  

- Это не смайлик,- задумчиво потер подбородок мой любимый маньяк. Я прижалась к нему и забыла обо всем на свете. – Вы что не видите, там нарисован розовый кот, лижущий хм...? Короче кот. Груня, ты чего? У тебя руки ледяные. Давай погрею. И вообще. После того как Ба дала нам свое благословение, мы имеем право на некоторые вольности.

- Разведись сначала, потом уже подкатывай. У тебя, кстати, было достаточно времени на это. Учти, Ба перебросит тебя через бедрище, если узнает, что ее «почти зять» все еще женат на посторонней бабе. А я ей помогу, — хмыкнула я, когда он пихнул мои ладони себе под футболку. Пальцы ощутили рельеф мужских мышц. И я тут же забыла о своих страхах. От Германа исходили волны тепла, несгибаемой уверенности в себе и силы. Я никогда не чувствовала себя такой защищенной и слабой, и это мне страшно нравилось.- Жуткий ты извращенец. Многоженец, и вообще маньяк.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Я очень стараюсь не растерять этой особенности. Ты еще забыла - любитель горячих кисок и БДСМ фетишист - мужские губы прошлись по моей шее. Я  взвизгнула, но не от удовольствия, а от страха. Уперлась глазами в экран и увидела на нем танцующего розового кота в обнимку с уродцем – смайликом.

- Восемь, пять, десять, семнадцать, ЮВ. Пятый блок слева,- прошептал Герман.