– Что бы это ни было, я хочу повторить. Но, пожалуй, не сейчас.

– Да, давай выбираться отсюда, пока эти мужики не вернулись. Сомневаюсь, что смогу найти выход.

– Вдоль стены идут скамейки. Там, где они кончаются, и будет дверь.

Алекс встала на колени и, протянув вперед руку, нащупала скамью.

– Да, скамейки прямо здесь.

Настя встала на колени рядом с журналисткой, и вместе они добрались до последней скамьи. Алекс пришлось повозиться, чтобы найти дверную ручку. Она медленно приоткрыла дверь.

Над летным полем, окутанным темнотой стоял тусклый сине-серый свет; его оказалось достаточно, чтобы девушки разглядели летчиков, прислонившихся к хвосту одного из Туполевых. Чтобы их не заметили, девушкам пришлось пробираться вдоль другого борта ближайшего бомбардировщика. Алекс молча, не рискнув говорить даже шепотом, взяла Настю за руку и побежала.

Лишь добравшись до Настиного блиндажа и попрощавшись, журналистка поняла, что забыла в планере свою перчатку.

Утреннее построение перед столовой носило скорее неформальный характер, но сегодня атмосфера была напряженной, поскольку всем было известно, что три лучших летчицы полка отправились на гауптвахту. Майор Казар поднялась на маленькую трибуну и, не упомянув отсутствовавших девушек, подвела краткие итоги последних операций и зачитала текущие задания. Утренние вылеты отменялись: Сталинград стал приоритетной задачей, а на базу приехали грузовики. Всем девушкам предстояло помогать мужчинам перегружать припасы из грузовиков в планеры для скорейшего вылета.

Напоминать, что храбрые солдаты, сражавшиеся в сталинградском «котле», в начале зимы отчаянно нуждались в продовольствии и боеприпасах, не требовалось. К двум часам дня погрузка на бомбардировщики и планеры была завершена. В полтретьего Алекс наблюдала за их взлетом в сопровождении четырех Яков-1, за штурвалами которых сидели летчицы 586-го полка. Но ни Насти, ни Кати среди них, разумеется, не было.

– Я заметила, что сегодня вы работаете в одной перчатке. – Алекс вздрогнула от неожиданности, услышав голос позади себя. – Должно быть, это ваше. – Майор Казар протянула ей меховую кожаную перчатку. Перчатки были тоньше, чем у советских летчиц, их нельзя было перепутать, и Алекс не оставалось ничего другого, как нагло выкручиваться.

– Спасибо, майор, я как раз ее искала, – произнесла журналистка, натягивая перчатку.

– И как же ваша перчатка оказалась в пустом планере вчера ночью?

– Не могу сказать, майор. – Алекс еще никогда не вела себя столь дерзко, но ни одного подходящего оправдания не пришло ей в голову.

– Я считаю, вы перестали быть здесь полезной, мисс Престон. Между прочим, мы все заняты войной. Поезд, на котором доставлены припасы для Сталинграда, завтра отправится обратно в Москву. Постарайтесь на него попасть.

* * *

Алекс задыхалась от несправедливости. Две лучших летчицы вместе с их механиком угодили на гауптвахту за мытье головы, а честного журналиста высылали с авиабазы за… за что? Из-за ревности? И у нее даже не было возможности попрощаться с Настей!

Что ж, в военное время такое случается сплошь и рядом, твердила Алекс себе, но это мало утешало. Американка собрала вещи – у нее ушло на это пятнадцать минут – и совсем упала духом. Могла ли она в принципе что-нибудь сделать, чтобы поумерить гнев майора? В голове у Алекс пронеслось несколько вариантов, один ужаснее другого.

Звук двигателя крупного самолета вывел ее из оцепенения. Алекс выглянула из блиндажа и увидела, как к ангару катится еще один Туполев. Из самолета вышел какой-то офицер – довольно тучный.

Генерал Осипенко – а это оказался он – направился в блиндаж майора Казар в сопровождении одного из своих лейтенантов. Что бы это значило? Алекс посмотрела на стоявших рядом девушек: все они, казалось, были удивлены не меньше ее. Журналистка вернулась на свою койку, беспокойная и неприкаянная.

Через час громкоговоритель призвал девушек на внеурочное построение. Когда собрался весь полк, генерал Осипенко прошелся перед шеренгой девушек, глядя на них, словно командир перед боем. Явно удовлетворенный, он взошел на трибуну.

– Товарищи, я должен сделать ряд важных объявлений, – начал генерал. – Во-первых, ваш командир, Тамара Александровна Казар, кавалер ордена Ленина, повышается в должности и переводится в штаб военно-воздушных сил, где будет помогать лично мне.

Алекс бросила взгляд на Раису, на лице которой проступило легкое изумление. Стало быть, жалоба летчиц, отправленная командующему дивизией, в конечном итоге возымела эффект.

– Новым командиром полка назначен майор Александр Гриднев.

Журналистка заметила, что выражение лица у многих девушек стало напряженным. Теперь у них будет командир-мужчина. Было ли это продиктовано военной необходимостью или должно было послужить им наказанием за созданные проблемы?

– Кроме того, – продолжил генерал, – семеро из вас были отобраны для формирования специальной эскадрильи, которая будет воевать с летчиками в Сталинграде. – Осипенко достал свернутый листок бумаги, зажатый у него под мышкой. – Вот эти пилоты: Раиса Беляева, Валерия Хомякова, Евгения Прохорова, Мария Кузнецова, Клавдия Нечаева, Екатерина Буданова и Анастасия Дьяченко. Наказанные пилоты будут немедленно освобождены от гауптвахты, и все должны будут явиться на завтрашнее дежурство в обычное время. – Генерал свернул листок. – На этом все, товарищи. Можете расходиться.

Девушки стали медленно разбредаться. Судя по активному перешептыванию, они были так же ошарашены новостями, как и Алекс. Американка догнала Клавдию и Раю, которые направлялись к карцеру.

– И что все это, по-вашему, значит? – спросила журналистка.

– Думаю, и кнут, и пряник, – сказала Клавдия. – Мы избавились от тирана, но взамен получили мужчину-командира.

Карцер представлял собой накрытую яму, в которой по двум сторонам стояли скамейки, а в углу было отхожее место. Хуже всего был лютый пробирающий холод, от которого не спасали одеяла.

Три пленницы жались друг к другу на одной скамейке, укрывшись одеялами. Они провели в карцере пока около шести часов, но были безумно счастливы при виде других летчиц в компании журналистки.

Катя первой подняла взгляд.

– Пожалуйста, скажите, что вы пришли сюда не просто посочувствовать.

– Мы вас сейчас вытащим, – объявила Рая. – Приехал Осипенко. Казар убрали, вроде как «повысили». Давайте выбирайтесь, мы расскажем вам остальное.

– Наконец-то справедливость восторжествовала! – Отбросив одеяло, Настя выбралась из карцера. – Что-то еще?

– Ага, но, пожалуй, не слишком радостное. Я пока точно не знаю, – сказала Рая. – Часть из нас отправляют вольными охотниками в Сталинград, почти всех, кто подписал жалобу на майора Казар. Похоже, с помощью Осипенко она все-таки нашла способ от нас избавиться.