– Есть! Это все указания?

– Все. – Офицер тоже отдал честь и снова углубился в изучение карты.

Когда они вышли из блиндажа, Катя сразу ткнула своим локтем в локоть Алекс. Кажется, меня признали другом, подумала журналистка.

– И что же за безрассудство толкнуло тебя приехать в Сталинград?

При виде Кати, которая была своего рода старшей сестрой – или братом – для Насти, Алекс приободрилась и улыбнулась.

– Не могла оставаться в стороне. В Москве стало слишком спокойно.

– Ты сумасшедшая, прямо как русские. Ладно, в «котел» так в «котел». Только раздобуду координаты штаба.

Катя вошла в отгороженный угол бункера, где, по всей видимости, размещался отдел картографии, и почти сразу вышла оттуда с картой. Она развернула карту под фонарем, изучила ее и, свернув, сунула во внутренний карман летной куртки.

– Вещи собрала?

– Вот все мои вещи, – Алекс подняла свой чемоданчик, где лежало все необходимое на неделю. Все остальное, что требовалось ей в условиях русской зимы, уже и так было на ней.

Журналистка почти беззаботно зашагала рядом с Катей и тоже ткнула ее локтем.

– Эй, ты видела выпуск «Правды» на прошлой неделе? Мой снимок, на котором ты с Настей, поместили на второй странице! Вы теперь обе героини, без сомнения.

– Видела, нам здесь показали. Уверена, наши матери были счастливы узнать, что мы еще живы.

– Пока все хорошо, да? А где остальные? Раиса, Клавдия, Валерия?..

Катя помрачнела.

– Раису и Клавдию подбили. Валерия Хомякова вернулась в 586-й полк, еще кого-то перевели в мужской полк. Здесь только мы вдвоем.

При упоминании двух погибших девушек веселье из их разговора испарилось. Катя и Алекс с трудом добрались по снегу до У-2. Самолет выглядел пугающе хрупким. Чтобы поднять им настроение, Катя показала под днище самолета.

– Теперь тут лыжи вместо колес. Их прикрепили в конце ноября. Но тормозить на них гораздо сложнее. Порой приземлишься и скользишь, скользишь.

– Я высуну свои ноги, – пошутила Алекс, забираясь вслед за Катей на крыло, а затем в кабину. При виде пары наушников журналистка воскликнула: – Ух ты, теперь у вас есть связь!

– Только между пилотом и штурманом. Связи с землей по-прежнему нет.

Катя завела двигатель, и самолет покатился по взлетной полосе, оставляя за собой след на неглубоком снегу. После короткого разгона они взлетели, слегка накренившись на бок.

Алекс успела позабыть, как холодно может быть в открытой кабине У-2. Когда она летела в этом самолете с Настей в мае, ветер просто раздражал, но сейчас, в декабре, в ее лицо словно вонзались иголки. Летные очки, шапка-ушанка и высокий шерстяной воротник в целом защищали Алекс от ветра, но участок лица под очками и вокруг рта был открыт. Сначала ее кожа там горела, потом – онемела. Смогут ли ее губы двигаться снова?

Они пролетели над занесенным снегом вытянутым участком местности. Алекс решила, что это Волга, хотя река замерзла и была такой же белой, как весь окружающий пейзаж. Кое-где над землей поднимался дым, а в некоторых случаях Алекс смогла разглядеть в предрассветном свете фигурки людей, тащивших санки.

Пролетев несколько сотен метров над Волгой, Катя повернула влево.

– Прямо под нами – фабрика «Красный Октябрь». За нее все еще идут ожесточенные бои, хотя наши солдаты заняли большую часть ее территории.

Алекс немного перегнулась через борт и, не снимая очки, сделала несколько снимков.

– А вот то черное пятно прямо впереди – это Мамаев курган. Немцы с одной стороны, русские – с другой.

Журналистка сфотографировала и призрачный холм в ореоле слабого оранжевого света. Поднимавшееся на востоке солнце озарило небо красно-розовыми всполохами. Эта красота была равнодушна к разворачивавшейся внизу бойне.

– Где же Люфтваффе? Разве они не должны были атаковать нас?

– Они появятся через несколько минут. Немецких патрулей в воздухе стало меньше, быть может, оттого, что нам удалось перерезать несколько каналов снабжения, а запасы топлива у немцев невелики. Тем не менее они все еще представляют угрозу.

Катя снова накренила самолет, благодаря чему открылся прекрасный вид на берег, а затем резко пошла на посадку. Лыжи, подпрыгивая, покатились по неровному льду, пока самолет не остановился.

– Отлично, старушка. Мы на месте. Штаб Чуйкова вон там, прямо на берегу. Видишь? Рядом со сгоревшим грузовиком.

– Да, вижу. – Алекс выбралась из кабины. Прежде чем спуститься с крыла на землю, она наклонилась и поцеловала Катю в щеку. – Это для тебя и для Насти. Позаботься о себе и о ней. – С этими словами она спрыгнула на лед реки, который глухо отозвался под ее тяжелыми ботинками.

– Я вернусь завтра. – Катя помахала журналистке на прощание. Прокатившись не более двухсот метров, ее самолет снова поднялся в воздух.

Алекс постояла на месте, внезапно встревожившись. За западным берегом реки горел город. Над грязно оранжевым заревом кое-где висели большие облака. Когда до нее перестало долетать стрекотание У-2, Алекс расслышала треск стрелкового оружия.

В дымящемся розовом свете американка пробиралась по руинам вдоль речного берега. Но ушла она не очень далеко: вскоре ей наперерез вышли две тяжеловесные фигуры, наставив винтовки ей в грудь. Алекс остановилась и подняла руки вверх.

– Я журналистка, – крикнула она, протягивая свое жалкое удостоверение. По крайней мере, в нее не стреляли.

Когда фигуры приблизились, одна из них протянула американке руку в варежке. Алекс сунула свои документы, но женщина их не взяла.

– Зоя Калошина, – представилась она и пожала журналистке руку. Второй караульный тоже оказался девушкой, которая взяла документы Алекс и стала их внимательно разглядывать.

– Вы можете отвести меня в штаб генерала Чуйкова? Мне нужно ему доложиться.

Прямо позади них в реку угодил снаряд, проделав дыру во льду. В женщин полетели осколки льда.

– Берегись! Бои начинаются, как только достаточно рассветет. – Они стали карабкаться к дамбе. Одна из женщин старалась перекричать громыхавшие взрывы. – Похоже, вышла какая-то путаница. Генерала Чуйкова здесь нет, и в любом случае у него нет времени на журналистов. Мы тут устроили блиндаж для медсестер. Могу взять вас с собой, если хотите.

Алекс нахмурилась, но решила, что лучше фотографировать врачей, чем генералов.

– Отлично, показывайте дорогу.

– Это прямо здесь, – женщина указала на дамбу впереди.

– Как проходит битва? Безопасно ли переходить Волгу днем? – Алекс перешагивала через камни и мусор, огибая воронки от снарядов.

– Еще нет. Артиллерия у немцев заткнулась, мы думаем, у них кончились боеприпасы. Но пехоты у них достаточно, и бои в городе идут повсюду, при этом мы удерживаем позиции. Думаю, фрицам конец. Это лишь вопрос времени.