встал и пошел внутрь кладбища. Архипов пошел за ним. Гришка шел долго то углубляясь к могилкам то выходя на алею. С каждой он говорил о чем то. Минут через 15 он сел на каменный крест, который упал от времени. Следователь подошел и спросил:

– Гриша, а скажи, ты все тут на кладбище знаешь?

Гришка посмотрел вокруг и удивленно ответил:

– А ты дяденька, где кладбище увидел?

– Как где? Вокруг оно, – ответил Архипов.

Блаженный захохотал:

– На кладбище мертвые все лежат. А тут все живые. Ты дяденька, что не видишь? – совсем нормальным тоном спросил он. Архипов растерялся.

– И вот это живой? – спросил он, хлопнув по могиле, на которой сидел сумасшедший.

– Конечно! – удивленно ответил тот. – Он спит. Просто устал, А так живой. Ты такой смешной дяденька, – засмеялся Гришка. Потом он посмотрел на Архипова и сказал:

– А вот с тобой рядом смертушка ходит дяденька. Архипов оглянулся.

– Вон она серая за плитой с веточками спряталась,– сказал юродивый и ткнул пальцем в сторону серого могильного камня.

– Прячется. Не хочет, чтобы ты ее заметил, – шёпотом сказал он. Архипову стало не по себе. Он еще раз огляделся, никого. Гришка продолжал сидеть и выкладывать камешки на могиле.

– А ты не бойся! – вдруг сказал он, – смерть это начало, а начало это хорошо!

Архипов решил прервать этот сеанс общения с потусторонним миром. Он достал золотую погребальную монету и положил рядом с камушками юродивого. Тот когда увидел, захлопал в ладоши.

– Это мое, мое. Ты где нашел? Где? Я потерял его. Где ты Игнатушку нашел? Его это. Отдам ему.

Он взял монету и сунул в карман.

–А где ты раньше видел монетку? – спросил Архипов.

– Там, вон там. Игнатушка был. А потом ушел.

Следователь подошел к могиле, на которую указывал сумасшедший. На надгробии было написано Игнат Ипатов. Вот значить и могила эта! – подумал он. Он обошел ее, как рассказывал Одинцов, ямы не было. Могила была полностью цела.

– Гриша, а где яма была тут?– просил он у юродивого. Тот подбежал и начал рыть руками, приговаривая…тут она, тут…Архипов под слоем земли увидел кирпичную кладку, довольно свежую.

–А скажи Гриша, а кто тут работал?

– Дядьки злые, били меня, гнали, а там же домик Игнатушки. Я им говорю, а они меня вот…и он показал след на руке от плетки.

– А таких монеток там много было?– спросил Архипов.

– Много, много! Так красиво было, а потом мало, мало.

Следователь встал, нужно было поговорить с руководством кладбища, чтобы узнать, кто работал на этом участке.

– Вы их накажите, злых тех? – спросил вслед уходящему Архипову Гришка.

– Накажу! Обязательно!

– Пусть тогда и Книзю мою вернут. Архипов остановился. Слово книзя старое, в обиходе 19 века не встретишь и видел он его не давно, только где?

– Какую книзю, Гриша? – спросил он обернувшись.

– Нашу, – сказал сумасшедший. – Мою и Игнатушки, он мне ее сам подарил.

– Игнат Ипатов? – переспросил следователь.

–Да. Пусть мне вернут книзю «Сказки». Моя она, – заплакал Гришка – моя!

–А забрал–то кто, а Гриша? – спросил Архипов, взяв плачущего сумасшедшего за плечи.

В это время сзади раздались шаги и зычный голос сказал: – Пошто блаженного забижаете, господин? Али дел других нет?

Архипов увидел за собой огромного священника. Он был на две головы выше следователя

– Я не обижаю, я общаюсь, – сказал следователь.

–А ну пусти его! – грозно сказал священник. Архипов вынул личный документ полицейского ведомства. Священник, глянув в него, сказал:– Коли ты полиция, то с нормальными людьми говори, а с блаженными ангелы говорят. Пусти его, видишь не в себе он. Гришка плакал навзрыд. Архипов отпустил его.

– Что Вам нужно среди мертвых? – спросил священник.

–А вы сами кто будете? – спросил Архипов.

– Я настоятель этой часовни отец Серафим.

–Отец Серафим, не могли бы Вы мне помочь? Я ищу, кто проводил работы в этой могиле?

– Пошли,– сказа поп. – Скажу и кто, и когда коли интерес у Вашей службы на это есть.

Они подошли к часовне. Архипов обернулся, Гришка уже сидел на дорожке и собирал камни.

– Потом опять нужно с ним поговорить и золотой забрать, в деле он, подумал Архипов.

– Работы проводились две недели назад. Рабочие Козьма, Иван, Григорий.

– И это все? – спросил Архипов. – А как фамилии? Кто нанял?

– Наемные работники по таким работам в основном зимогоры–грузчики. У этих мы личных данных не спрашиваем. Мы даем пропуск для работы, а для этого паспорт не требуется, да и у большинства нет его.

– А жаль! – сказал Архипов.

Выходя из часовни, следователь подумал, что только зря потратил время. Гришку он увидел издали. Он сидел на могилках где и был. Архипов подошел:

– Ну, Гриша, а давай еще пряник съедим, а?

Гришка сидел, улыбаясь, и смотрел в небо, закинув голову – из его груди торчала рукоять ножа.

34

При осмотре места убийства блаженного не было обнаружено никаких предметов, которые могли помочь следствию. Свидетелей не было. Никто ничего не только не видел, но и не слышал. Был только нож. Лезвие длинное, не обычное.

По своему виду нож походил на финский классический. Удар был такой силы, что клинок пробил хилое тело блаженного насквозь, так что часть рукоятки вошла в грудь, и вонзившееся острие в камне выбило кусочек гранита на могильной плите, о которую опирался Гришка. Поражала и точность удара. Не просто в сердце, а вместо соединения аорты с легочной артерией. Это место охотники называют – тихой смертью. Зверь падает ничком, даже не издав звука. Тоже произошло с Гришкой. Что еще больше тяготило мысли Архипова, это отсутствие монеты. Явно было то, что за ним, за следователем следили, и явно было то, что он был в шаге от разгадки. Вот почему убили Гришку. Он сидел в кабинете следственного корпуса. Была поздняя ночь. Он мог подумать спокойно.

Итак, слежка велась за домом Одинцова. После того, как убийца увидел действия полицейских, понятых, он понял, что его план удался, подозрение пало на генерала и «птица в клетке». Когда я вышел от Одинцова, за мной решили проследить.

–Экий я балван! – корил себя Архипов. Нужно было ехать в управление полиции и раздавать интервью о поимке душегуба. А он решил, что убийца и так поверил. Это был его промах. И серьёзный, непростительный. Итак, убийца проследил за ним, увидел его беседу с юродивым. Слышать он её не мог, рядом никого не было. Значить просто видел. Что он мог увидеть такое, что его