— Вполне.

— Но это же опасно! — воскликнул Мартин. Она сошла с ума, что ли? Или жила в каком-то собственном мире? Ведь даже он, больше двадцати лет не гулявший по улицам без телохранителя, знал, что в ЮАР достаточно небезопасно. А про ночное время и говорить не стоило. Выйти сейчас на улицу означало гарантированно обречь себя на неприятности.

— И что? — София резко обернулась и посмотрела на мужчину, подавшегося всем телом к ней. — Послушайте, я взрослая девочка и очень голодна. Поэтому мне плевать.

Она открыла дверь.

— Я с вами. — Фраза вылетела до того, как Мартин успел ее осознать.

— Что? — Женщина снова обернулась и рассмеялась. Улыбка и смех полностью преобразили ее. Электрический свет странным образом преломился в ее глазах, и они стали глубокого, почти изумрудного цвета. Вокруг рта образовались складки, почти ямочки. Вокруг глаз небольшие морщинки, делавшие невероятным образом ее намного красивее. Она улыбалась широко и искренне, не манерничая. Между полными губами сверкнули белые зубы.

— Давно это в «Макдоналдсе» подают цельнозерновой хлеб и вареное мясо?

— Я… Знаете что, я почти тридцать лет не был в «Макдоналдсе», — неожиданно признался Мартин. Похоже, с ней он мог разговаривать на равных. Женщина явно не узнавала его. Если бы на ее месте была фанатка или журналистка, она бы ни за что не ушла из зала и дождалась бы правильного, образцового сэндвича вместе с ним. А если бы она и собралась в «Макдоналдс», то непременно сделала бы все возможное, чтобы он пошел с ней. Но, похоже, женщина вовсе не собиралась оставаться в его обществе. На какую-то долю секунды ему даже показалось, что она просто пыталась отделаться от него.

— Тяжелая у вас жизнь, — вздохнула София.

И Мартин даже не сразу понял, что она над ним смеется. Нет, не фанатка. Это точно.

— Нелегкая, — дипломатично согласился Мартин. Он поднялся, собираясь к ней присоединиться. София посмотрела на мужчину. Ей хотелось остаться одной. Но, с другой стороны, он все-таки прав: ночная прогулка по Кейптауну — это гарантированный способ навлечь на себя неприятности. В его обществе ей будет спокойнее. Ладно, переживет поедание гамбургера в компании незнакомца.

— Если вы хотите в «Макдоналдс», я, конечно же, не могу вам помешать. — Она кивнула. — Вы знаете, где он?

— Что? — не сразу понял Мартин. — А, нет, конечно, но мы можем спросить.

— Да, конечно, — кивнула София. — Давайте спросите у кого-нибудь, а я подожду вас на улице. Подышу воздухом.

Они вышли из зала. Мартин свернул направо, туда, где, по его представлениям, должна была находиться рецепция. А София отправилась налево, вдоль по коридору, в поисках черного хода. Толкаться в холле среди посетителей не хотелось. По пути она заглянула в гостевой туалет, ей захотелось умыть лицо. Зеркало в очередной раз не порадовало. София была смертельно бледна. Темные круги под глазами, растрепанные волосы. Она плеснула холодной водой в лицо, мокрой рукой попыталась пригладить волосы. Затем распустила их, прочесала пальцами как гребнем, собрала в тугой пучок и закрутила резинкой. Ладно, чего уж. Ночь на дворе, она идет в «Макдоналдс» с каким-то мужиком. Какая разница, как она выглядит? София снова вышла в коридор и справа от себя увидела металлическую дверь, над которой светящийся зеленый человечек указывал на то, что это выход. София толкнула дверь, вышла на улицу и вдохнула теплый ночной воздух. На секунду закрыла глаза и прислушалась. Было слышно, как волны океана накатываются на берег, перешептываясь, успокаивая. Равномерно, ритмично. Словно уверяя, что все будет хорошо. Значит, гостиница расположена неподалеку от океана. После еды можно будет пройтись к воде.

Двор был скудно освещен. София рассмотрела высокий забор, утыканный камерами. Она покрутила головой — похоже, она все-таки вышла через черный ход, значит, чтобы выйти на улицу, ей нужно обогнуть здание по периметру и идти к центральному входу, ведь любезному незнакомцу ни за что не придет в голову искать ее на заднем дворе. София побрела вправо. Туда, где, по ее представлениям, находился центральный вход. Она шла медленно, прислушиваясь к звукам, доносящимся с улицы. Они полностью заглушили шум океана. В душной влажной ночи отчетливо слышался гул, доносящийся со стороны стадиона, — кажется, там шел какой-то важный матч. Толпа то ликовала, то разочарованно гудела. Шум машин, сигналы нетерпеливых водителей, даже ругань — местные жители были весьма темпераментны.

И вдруг раздался вопль, полный боли. Затем протяжный вой. Выло животное. Повинуясь каким-то внутренним инстинктам, София бросилась на жуткий звук. Она обогнула гостиницу и выбежала на ярко освещенный двор, кинув взгляд на фасад гостиницы — да, пять звезд. Модная до невозможности и стоит на берегу, как она и подумала. Все это София отметила подсознательно, даже не задумываясь. Она бежала к шлагбауму, который перегораживал въезд в гостиницу, — там она увидела охранника. Он вышел из будки и тоже прислушивался к тому, что происходило за воротами.

— Что это? — потребовала София, подбежав к молодому парню и пытаясь перевести дыхание.

— По-моему, собака, — неуверенно предположил охранник. София бросила взгляд на его лицо. Совсем молод, ему, пожалуй, и двадцати пяти лет нет.

— Ее сбили? — София поднесла ко рту кулак. Слезы подступили к глазам. Она попыталась отогнать их — непонятно, что случилось, а она уже рыдает. Она прикусила руку, боль отрезвила.

— Я не знаю, мэм, я ничего не вижу на мониторах, — взволнованно ответил молодой парень, которого собачий вопль обеспокоил не меньше Софии. Но беспокоило его вовсе не то, что страдало живое существо. Он вырос в кейптаунских трущобах, поэтому боли и смерти навидался достаточно. Но о том, что крик может иметь какое-то отношение к вверенной ему гостинице, ему даже думать не хотелось. Может быть, это какие-то сумасшедшие зеленые опять протестуют против чего-то? Кажется, сейчас в городе саммит, куда съехались важные люди, что-то там решающие с климатом и этим глобальным потеплением, которым частенько пугают из телевизора. Часть этих важных людей как раз жила в «его» гостинице. Еще не хватало, чтобы утром они вышли за ворота и увидели какой-нибудь собачий труп. Его наверняка за такое уволят.

— Что же вы стоите? — София смотрела на малолетнего остолопа, который так напряженно что-то обдумывал, что ей даже показалось, что она слышит, как поворачиваются шестеренки в его плохо смазанном мозгу.

— Я не могу выйти за территорию, мэм, — неуверенно пояснил парень.

Он никак не мог сообразить, что ему нужно сделать, чтобы прекратить этот вопль. Похоже, собаке недолго осталось. София возмущенно посмотрела на него, ей отчаянно захотелось треснуть его чем-нибудь тяжелым, чтобы он прекратил думать и, наконец, сделал что-нибудь. Но ей нельзя было привлекать внимание нападением на охранника — обратная сторона популярности, — поэтому она решила не тратить зря время и силы. Она нырнула под шлагбаум, перекрывающий въезд в гостиницу, и бросилась на крик. В этот момент Мартин появился на крыльце. Снабженный картой и едва избавившийся от портье, пытавшегося объяснить ему, что ночные прогулки по Кейптауну, да еще и во время футбольного матча, — это далеко не самая лучшая идея. Выйдя на крыльцо, он увидел, как женщина, которую он собирался сопроводить в дешевую забегаловку, вдруг побежала. «Может, она сумасшедшая?» — первым делом подумал Мартин. Все было еще хуже, чем он предполагал. Тогда с ней точно что-то случится.