обычно, — приостановка работы над другими проектами, приложение сил всей команды для исследования одной технологии, драматичный конкурс демоверсий, — но в целом процесс, который привел нас к этому собранию со Скоттом, был обычным для Apple.

В коридоре команды Purple всегда кипела работа. Мы делились друг с другом своими лучшими идеями о том, как двигаться вперед. Мы усердно работали, и у нас было типичное для Кремниевой долины доказательство нашей тяжелой работы — угол рядом с кабинетом Скотта, заваленный коробками от пиццы. И тем не менее, чтобы объяснить, как мы добились такого многообещающего результата с совершенно новой технологией всего за несколько недель, недостаточно было сказать: «Мы сотрудничали». Важно то, как мы сотрудничали, и для нас в проекте Purple сотрудничество сводилось к одной идее — показывать демоверсии программ друг другу. Каждая важная функция iPhone начиналась с демо, а чтобы эта демоверсия была полезной, она должна была быть точной и конкретной.

Нам нужны были точные и конкретные демоверсии, чтобы вести работу, поскольку даже простую идею трудно обсуждать конструктивно без образца, который иллюстрировал бы ее. Вот пример.

Подумайте о милом щеночке. Представьте его себе мысленно. Если нужно, можете даже закрыть глаза. Сделайте этот образ настолько подробным, насколько можете. Не торопитесь. МИЛЫЙ ЩЕНОЧЕК.

У вас получилось? У меня тоже, и у меня вышло хорошо. На самом деле, думаю, мой щенок милее вашего.

Представьте себе такую ситуацию. Два человека вообразили двух милых щенков. Я утверждаю, что мой милее. Так что нам теперь делать? Есть ли у нас доказательства «милоты»? Как мы можем их найти? У нас нет ничего, чтобы продолжать разговор. Я могу попытаться описать своего воображаемого щенка и убедить вас, что мой мысленный образ щенка золотистого ретривера чрезвычайно мил, потому что все знают, что золотистые ретриверы — это самая милая порода собак на свете. Вы можете попытаться нарисовать на доске щенка, которого вы представили, но потом начать извиняться, потому что художник из вас так себе, так что мне придется принять на веру, насколько в действительности был мил ваш воображаемый щенок. Скажем, вы мой менеджер. Что вам теперь делать… воспользоваться своим положением?

Эта ситуация, конечно, доведена до абсурда. Нет никакого способа разрешить конфликт. Без точного и конкретного примера милого щенка мы далеко не уедем.

Я сделаю проще. Вот фотографии двух милых щенков.

Теперь мы можем говорить о достоинствах этих двух вариантов. Я могу изложить аргументы в пользу золотистого ретривера на снимке слева. Вы можете выбрать симпатичного бульдога и попытаться убедить меня, что улыбающаяся собачья морда и одно поднятое ухо делают его милее. Я могу возражать, указывая на невероятную прелесть того, как лапы ретривера смотрятся в не слишком высокой траве. Если мы не будем довольны этими двумя вариантами, то сможем найти в интернете бесчисленное множество других.

Дело в том, что точные и конкретные примеры превращают спор, который трудно — а иногда и невозможно — разрешить, в спор, похожий на детскую игру.

В Apple мы строили всю работу на этом основополагающем факте. Демоверсии заставляли нас реагировать, а реакции были чрезвычайно важны. Непосредственная обратная связь после демонстрации одной программы давала мотивацию превратить ее в другую. Демоверсии были катализаторами творческих решений, и мы обнаружили, что чем быстрее мы примем творческие решения — пусть будут большие клавиши, по которым легко попасть пальцами, или маленькие клавиши и программная поддержка, — тем больше времени останется на то, чтобы подправить и улучшить их, чтобы, если это потребуется, сделать шаг назад или настойчиво продвигаться вперед там, где возможно. Точные и конкретные демоверсии были упорами для рук и ног, которые помогали нам выбраться из ямы с умозрительными заключениями. Благодаря демо мы могли оценить целесообразность работы. Создание непрерывного потока демоверсий было основой процесса превращения идеи из чего-то неосязаемого в нечто постижимое.

Делать демоверсии трудно. Для этого нужно перестать беспокоиться по поводу траты времени и сил на что-то, в чем ты вовсе не уверен. В Apple мы должны были раскрыть идею и продемонстрировать ее острому глазу внимательных коллег, которые никогда не боялись критиковать. Психологическое напряжение растет от того, что ты знаешь: большинство демоверсий — да почти все они! — растворяются в абсолюте (и здесь я имею в виду, что они не имеют никаких перспектив).

Из-за этой возможной неудачи может быть трудно сесть и сосредоточиться, и вообще сделать демоверсию. Куда приятнее выпить еще чашечку кофе, особенно если к тебе присоединится пара коллег, а потом, когда все вернутся с перерыва, тебя может поманить к себе белая доска, а группа, возможно, отвлечется на обсуждение чего-нибудь.

Во время проекта Purple такого не было. У нас редко были мозговые штурмы. За всю мою карьеру в Apple я могу вспомнить всего несколько раз, когда мне приходилось стоять у белой доски и набрасывать на ней приблизительные планы. Даже если это случалось, как в моей истории из главы 3, когда мы разрабатывали стратегию портирования браузера, мы старались обсуждать, делать наброски и принимать решения так быстро, как только могли. Если мозговая атака тянется дольше часа, если на ней людей больше, чем можно пересчитать по пальцам одной руки, если она становится привычным явлением, то она может превратиться в форму трусливого желания потянуть время. Споры у белых досок ощущаются как работа, но это не так, потому что очень трудно говорить продуктивно об абстрактных идеях. Подумайте о милом щеночке.

Команда Purple редко работала без точных и конкретных образцов, и история о дерби с клавиатурой отлично это показывает. Хотя у нас всех практически не было опыта с экранными виртуальными клавиатурами, пока Анри не дал нам это задание, недостаток базовых знаний не имел значения. Сразу после нашего совещания в холле мы выбрали точку на технологическом горизонте и вместе двинулись к ней, хотя и не были уверены, движемся ли в правильном направлении. Нам было трудно ориентироваться — дороги через неизведанную область ввода текста на сенсорном экране еще не существовало. Но именно так и выглядят инновационные разработки. Область была открытой, поэтому, когда у кого-то из нас появлялась новая идея клавиатуры, мы делали демоверсии, чтобы объяснить свою мысль.

Мы буквально должны были демонстрировать свои идеи. Мы не могли просто рассказать о них. От нас требовалось показать их.

Мы соединяли долю вдохновения, мастерство, понимание и решительность и делились своими результатами. Мы должны были работать таким образом,