Рэмбо вышел из джипа, поздоровался за руку со старшими. Спросил:

– Все собрались?

– Только тебя ждут, – кивнул Сокол, стискивая руку бригадира. – Опаздываешь, однако.

– Начальство не опаздывает, оно задерживается, – улыбнулся никогда не унывающий краснолицый Вишня, обнимая Невского.

– Здравствуй, Валентин. Как твои близнецы, Машка и Пашка?

– А хули им, проглотам толстопузым? Растут, нах! – Вишня был единственным в бригаде, кто имел двух спиногрызов. И очень этим фактом гордился.

В большом, просторном помещении были накрыты столы. Братки, сбившись в кучки, стояли в холле, курили и вполголоса переговаривались, дожидаясь появления бригадира. Влад поднялся, бросил короткое:

– Привет, братва, – и гул сразу стих. Накоротке обменявшись рукопожатиями с подошедшими Маратом, Гариком и Медведем, Рэмбо предложил всем занимать места за столами. Сам сел на главное место, дождался, пока пацаны рассредоточатся, прекратятся хождения, скрип отодвигаемых стульев и в зале наступит полная тишина, встал, обвел глазами братву:

– Все собрались? Отлично. На пустой желудок разговор не клеится. Сейчас закусим, выпьем, помянем наших братьев, погибших в Сыктывкаре, а потом уже начнем сход. Налей мне водки, Марат…

Подняли стопки за упокой душ Антохи и Слона. Минут десять ели, стараясь говорить мало и вполголоса. И лишь затем, после короткого вступительного слова бригадира и его знакомства со всеми новичками, приступили к беседе. Тем для обсуждения набралось много, от отношений с другими группировками, финансов, до войны в Чечне и политики. В том контексте, что неплохо было бы, по примеру Кассиуса и некоторых других авторитетов, начать дружить с кем-то из обитателей Смольного. После чего Невский, вновь упомянув Чечню и «прочих черномазых зверей», сообщил о принятом им сегодня утром решении взять под свое покровительство разрозненные банды бритоголовых и в перспективе объединить хулиганов и нацистов в одну мощную, управляемую силу, с которой придется считаться всем «нерусским обезьянам» в Питере. В том числе, и этническим криминальным группировкам, контролирующим изрядную долю рынка. Предложение бригадира, сулившее в перспективе нехилую прибыль, было эмоционально поддержано всеми без исключения пацанами. Глядя на их азартно загоревшиеся глаза и бурную жестикуляцию, Влад довольно улыбался. Все шло как по маслу. Оборзевшая чернота давно всем поперек горла. И этим надо воспользоваться для укрепления собственных позиций…

За разговорами и обсуждением вопросов время летело незаметно. Последняя из тем была исчерпана лишь к половине третьего дня. Наконец, сочтя сход оконченным, Рэмбо, а с ним все пятеро старших, оставив галдящих пацанов доедать-допивать, встали из-за стола и удалились в стоящую в отдалении от главного корпуса, на берегу пруда, русскую баню. И продолжили разговор там, совмещая неспешную беседу с холодным пивом, аппетитной закуской, охаживанием друг друга березовыми вениками и ныряниями со сходен в голубоватую, чуть попахивающую глиной ледяную воду. Влад, как все, скинувший одежду и броник и обмотавшийся простыней, практически не пил, в основном – куда только лезло?! – налегая на недоступные в зоне импортные деликатесы, долго отказывался от посещения парной по причине перенесенной контузии, но в конце концов поддался на уговоры пацанов, нырнул в облако горячего пара и растянулся на полке, ловя прямо-таки дикий кайф и внимательно прислушиваясь к ощущениям. Пот лил с него ручьем. Организм вел себя вполне удовлетворительно, голова не кружилась, в висках не стучало, что не могло не радовать. А после первого купания в пруду так вообще появилось то непередаваемое словами, знакомое каждому любителю бани бесподобное ощущение чистоты и легкости, словно ты только что родился на свет. Влад вдруг поймал себя на мысли, что последние полчаса, пожалуй, самые приятные, за три года его жизни. Так оно, в общем, и было. Сейчас многое для него было самым…

И когда кто-то из старших, кажется, это был лохматый, как валенок, Медведь, предложил прибавить удовольствия за счет девочек, все, кроме засобиравшегося в обратную дорогу примерного семьянина Вишни, отнеслись к идее с энтузиазмом. В общем, слегка захмелевшему от алкоголя и бани Невскому пришлось доставать из куртки телефон, звонить нотариусу Индейца и переносить встречу на завтра. В сутках было всего двадцать четыре часа и пока их катастрофически не хватало. Не разорваться же…

Странным было лишь то, что еще вчера ночью буквально сгорающий от жажды мести Кассиус до сих пор не напомнил Невскому об обещании выдать насильников племянницы. Хотя, как заверял генерал, его должны были отпустить из Большого Дома сразу после Влада. Впрочем, когда на пороге бани появились четыре весьма смазливые ляльки из эскорт-сервиса, Рэмбо сразу забыт и о Кассиусе, и о томящихся в ожидании возмездия уродах и вообще обо всем на свете. Оргия получилась что надо, по высшему классу. Главное было в порыве страсти не потерять мозги и не забыть надеть презерватив даже перед тем, как предложить девушке минет. С этой задачей братки справились на «отлично». Как позже заплетающимся языком философски заметил разомлевший Гарик: «Я свой болт не на помойке нашел. От насморка между ног еще можно таблетками или уколами вылечиться, а вот СПИД, как известно, не спит! Так что ахтунг, братва!» И он был абсолютно прав. Береженого бог бережет.

Назад в Питер Невский уехал уже далеко затемно. В меру пьяный, невероятно уставший, но все-таки довольный и улыбающийся. Он ехал, развалившись на заднем сиденье, тупо глядя на разорванную огнями фар темноту, и в очередной раз думал о том, что чем опасней круговорот событий вокруг тебя, чем больше риска, тем чаще надо брать тайм-аут и, забыв обо всем, позволять себе отдохнуть душой и телом. Кто знает, что ждет тебя завтра? И наступит ли оно вообще? Чувствуя как бурлит в животе гремучее ассорти, Влад пообещал сам себе, что завтра же непременно придет в зал и начнет качаться, не дожидаясь разрешения врача. Если контуженная взрывом башня выдержала парилку, ледяную купель и оргию, то обязательно выдержит и железо.

Однако планам Рэмбо не суждено было сбыться. Рано утром, в половине шестого, его вновь, как и вчера, разбудил телефонный звонок. Звонил Сокол. Чужим, не похожим на его собственный, металлическим голосом Серега сообщил шокирующую новость: минувшей ночью на стройплощадке жилого дома, в самом конце Богатырского проспекта, кто-то в упор расстрелял Кассиуса и его охрану. Всего четыре человека. Но это было еще не самое страшное. Не удовлетворившись просто расправой, неизвестные убийцы отрезали бригадиру голову. Только и это еще не конец истории. Они не бросили голову рядом с телом, а забрали с собой. Труп Вована менты опознали по лежащим в кармане документам и отпечаткам пальцев.

Молча выслушав Серого, Влад положил телефон на тумбочку у кровати, сглотнул подступивший к горлу комок, посидел так неподвижно с минуту, глядя прямо перед собой, а потом вдруг громко икнул, схватился обеими руками за рот и пулей рванул в туалет, где упал на колени возле унитаза и начал дергаться в сотрясающих все тело рвотных конвульсиях. Так и не поняв, чем они вызваны – тяжелым для печени и отвыкшего от сытной жратвы желудка вчерашним коктейлем из закуси, смешанной с тройным «ершом» из водки, текилы и пива, или во всех деталях нарисованной воображением жуткой картиной расправы над бригадиром. А может быть, тем, что шокированный внезапной догадкой Невский вдруг понял, зачем убийцы забрали голову, и кто именно получит следующую, третью по счету, посылку.