Тайча усмехнулась.

– Ты так говоришь, потому что ничего не знаешь, – снисходительно сказала она.

– О чем не знаю?

– О своей жене. – Тайча весело посмотрела Шуравину в глаза и вдруг подмигнула. – Твоя жена совсем живая! Понял?

Лицо Шуравина оцепенело, и на этом оцепеневшем лице лопнувшей струной дернулось больное веко.

– Ты что-то путаешь, девочка, – с трудом проговорил он.

– Ничего я не путаю. Она живет в лесу, в пауле моей прабабушки Элинэ. Мой жених Пакин принес ее из леса. Она была мертвая, а ее душа блуждала по нижнему миру. Но старая Элинэ вернула ей душу и оживила твою жену.

Руслан Маратович помолчал, стараясь переварить все то, что только что услышал. Потом с мрачной рассеянностью уточнил:

– Твоя прабабушка врач?

Тайча покачала белой, как сахар, головой:

– Нет. Она шаманка. Только она неправильная шаманка, и духи постоянно на нее сердятся.

– Что значит «неправильная»?

– Она охотится на зверей. А этого шаманам делать нельзя. Батюшка-медведь из верхнего мира постоянно ее ругает. Но все равно ей помогает, потому что моя прабабушка – хорошая шаманка. Хоть и неправильная.

– Так. – Шуравин взял себя в руки. – Чего же ты хочешь от меня?

Тайча резко подалась вперед.

– Поезжай в тайгу и забери свою жену! – взволнованно выпалила она. – Как добраться – я тебе скажу! Сначала надо долго ехать на поезде, потом на машине! Тоже долго. А потом свернуть у Тарсунского тумана к скалам и пойти пешком в лес. Тебе понадобится хороший лодочник, но в Користном ты его найдешь. Главное, возьми с собой побольше водки!

Шуравин молчал, пораженный словами девушки. Тайча улыбнулась и мечтательно проговорила:

– Когда ты заберешь свою жену, Пакин снова меня полюбит. А уж как я его полюблю! Теперь я умею. Меня научили в ночном клубе. Камиль сказал, что теперь от меня ни один мужик не уйдет. Я красивая и умелая.

Шуравин тяжело и неуклюже поднялся из-за стола.

– Выпей еще коньяка, – хрипло проговорил он. – Посмотри телевизор, вот пульт. Пользоваться умеешь?

Тайча обиженно шмыгнула носом:

– Конечно. Я не дикая.

– Я ненадолго отлучусь. Нужно кое с кем поговорить.

– Поговори. Я же не глупая, все понимаю. Обязательно поговори.

Руслан Маратович вышел из кабинета, быстро прошел по коридору и, не заметив приветственных слов и подобострастного взгляда секретарши, прошествовал в кабинет своей помощницы.

Инга сидела за столом и смотрела на дверь, явно ожидая его прихода. Стекла ее очков белесо мерцали.

– Ну? – спросила она, когда Шуравин тяжело опустился в кресло.

– Это какой-то бред, – сказал он с нервной усмешкой. – …Но, кажется, моя жена цела и невредима.

После рассказа Шуравина помощница долго молчала. Глаза за холодными стеклами очков были спокойны, но в лице чувствовалось напряжение.

– Что ты обо всем этом думаешь? – глухо поинтересовался у нее Руслан Маратович.

– Думаю, что все это похоже на правду, – ответила Инга.

Она сняла очки и принялась протирать стекла салфеткой, близоруко глядя в пространство перед собой.

– А если девчонка просто сумасшедшая? – спросил Шуравин.

Инга покачала головой:

– Нет. Вряд ли. Слишком красочный и логичный рассказ для сумасшедшей. – Она снова надела очки. – Думаю, ваша жена действительно спаслась. Какой-то дикий охотник нашел ее и принес в свой лесной дом. Шаманка отпоила ее травяными настоями, залечила ее раны. Народные целительницы хорошо разбираются в лечебных травах.

– Какие, к черту, травы? – прорычал Шуравин. – Это бред!

– Таблетки, которые вы глотаете от бессонницы и головной боли, сделаны из трав. И кокаин, который вы нюхаете, когда никто не видит, – тоже.

Шуравин с мрачным видом обдумал ее слова.

– Если все так, как ты говоришь… – Он облизнул широкие губы. – Это значит, что Скрипач не выполнил задание. Напортачил, а потом слился с моими деньгами.

– Нужно расспросить девчонку о подробностях, – сказала Инга. – Вполне возможно, что она уже кому-нибудь рассказала эту историю.

Шуравин посмотрел на Ингу испуганным взглядом. Потом провел ладонями по лицу и пробормотал:

– Боже… Когда же это все закончится? А что, если эта тунгуска и впрямь все уже растрепала? Что тогда? Мылить веревку и вешаться?

Инга задумчиво сдвинула брови.

– Во-первых, давай не будем паниковать раньше времени. Даже если девчонка кому-то все это рассказала, не факт, что ей поверили. Ты ведь ее видел.

– Да… – согласился Шуравин. – Пожалуй.

Инга поправила очки и произнесла:

– Знаешь… А ведь это даже хорошо, что она к нам пришла. Если твоя жена выжила, то рано или поздно она решит заявиться в Москву. Но теперь мы обо всем знаем и не допустим этого.

Шуравин глянул на помощницу из-под насупленных бровей.

– А эта лесная девчонка?

– Что-нибудь придумаем. Она сказала, что работает в ночном клубе. А в ночном клубе для провинциальной девочки много опасных соблазнов. Например, наркотики. В наше время смертью от передозировки никого не удивишь.

Руслан Маратович нервно дернул обрюзгшей щекой.

– Инга, она совсем еще девочка. Ей лет восемнадцать, не больше. Не хотелось бы, что бы она…

– Девочка? – Стекла очков Инги недобро блеснули. – А как насчет «девочки», которую мы похоронили вместо твоей жены? – уточнила она. – Ее ты тоже жалеешь?

– Та хотя бы умерла по случайности, – проговорил Шуравин.

Инга посмотрела на него насмешливо.

– Боже мой, – сказала она. – Ты действительно так думаешь?

Руслан Маратович уставился на помощницу недоверчивым и испуганным взглядом.

– Ты ведь не хочешь сказать, что эту девочку…

Шуравин осекся.

– Да, – просто ответила Инга. – Это была вынужденная мера. Не думал же ты, что я хожу по моргам и разглядываю мертвых бомжих?

Руслан Маратович молчал. Инга тоже. Наконец он заговорил – медленно, глухо, как бы с трудом:

– Я хочу, чтобы эта девочка… Тайча… осталась жива.

– А как насчет Дины Васильевой? – сухо осведомилась помощница. – Ее мы тоже оставим в живых? Привезем в Москву, покажем людям. А потом ты расскажешь, как нанял убийцу, чтобы тот сбросили Дину с моста. Ты этого хочешь?

– И как меня угораздило с тобой связаться? – с невыносимой болью в голосе произнес Шуравин. – Ты же чудовище.