– Пусть майор…

– Увози! Быстрее!

Кружилин вернулся к багги, сменил Николая за рулём, и багги помчалась к посту наблюдения, отбрасывающему солнечные зайчики стёклами окуляров.

– Коля, поднимаем машину!

Хромов вдвоём с лейтенантом рывком поставили вторую багги на колёса.

– Назар, – подбежала Фрося, – надо помочь парню.

– Как? – не понял Назар. – Эта штуковина его проглотила!

– Давай попробуем достучаться до её экипажа!

– Ты думаешь, она управляется?

– Нет экипажа, есть мозги.

Назар колебался пару мгновений. Мелькнула мысль схватить женщину на руки, забраться в багги и удрать. Но судьба проглоченного помощника Фурсенко могла быть печальной, и он принял другое решение.

– Коля, ПЗРК! Прицелься и жди!

– Это мы можем, – оскалился лейтенант, подхватывая на плечо лежавшую на земле трубу ПЗРК.

Назар вызвал по рации Венгера:

– Константин Филатович, дрон ещё над нами?

– Да, мы вас видим, – отозвался учёный.

– Сбросьте его на «яйцо»!

– Что?! Не понял!

– Сбросьте беспилотник на эту конструкцию, пока она не сбежала обратно в Динло! Прицельтесь так, чтобы угодить ей в хвост, в самую широкую часть. Но только после того, как я скомандую!

– Вы думаете, оно…

– Это приказ! – рявкнул Назар. – Делайте так, как я прошу!

– Ладно, – после паузы согласился сбитый с толку Венгер.

Назар схватил лежащий на земле карабин, прицелился в корму металлического чудища.

– Фрося, отойди подальше!

– Я не поняла, что ты хочешь сделать…

– Отойди метров на двадцать! Быстро! Нельзя рисковать всем сразу!

– Я не уйду!

Назар беззвучно выругался.

– Константин Филатович, приготовьтесь!

– Готовы…

– Эй, железяка хренова! – крикнул Назар, надсаживаясь, срывая голос. – Верни человека! Не то мы тебя в клочки разнесём!

Эхо вернуло крик гаснущими отголосками.

«Яйцо» конвульсивно вздрогнуло, по его телу пробежала волна поднимавшихся и опадающих чешуй.

– Верни нашего парня! – снова крикнул Назар.

«Яйцо» вздрогнуло ещё раз, будто поняло смысл крика, острый конец его повернулся к Хромову.

– Назар! – охнула Фрося.

– Сбрасывайте! – скомандовал Назар.

С неба на пульсирующую махину свалился крестик беспилотника, врезался в самую середину «яйца». Раздался металлический звон, треск, скрежет, вздулось и опало неяркое пламя взрыва.

Новая конвульсия потрясла тело чудища. «Яйцо» ударилось о бугор, над которым висело всё это время, отбросив камни воздушной волной. Острый конец его превратился в клюв, который потянулся к стоящему с карабином Назару.

Он остался стоять на месте, прижав приклад к плечу.

– Верни человека!

«Яйцо» начало удлиняться кишкой, превращаясь в чешуйчатого удава.

Назар сделал один за другим три выстрела.

Пули калибра 10,25 миллиметра[12], способные пробить навылет толстую кирпичную кладку с расстояния в пятьдесят метров, с металлическими щелчками срикошетировали от чешуй «яйца».

– Верни нашего человека! – Голос сорвался окончательно, и последнее слово Назар просипел, а не прокричал.

Клюв начал раскрываться.

– Назар, уходи! – взвизгнула Фрося.

– Командир?! – быстро проговорил Домани.

Интуиция пробила голову электрической искрой.

– Подожди!

Палец лейтенанта замер на спусковой скобе ПЗРК.

«Клюв «удава» не дотянулся до людей. Раскрылся гигантской глоткой и выплюнул тело Гарика, тяжело упавшее на камни. Какой-то скрип, напоминавший членораздельную человеческую речь, вылетел из глотки. Затем глотка сократилась, клюв втянулся в тело неведомого существа, или аппарата, и «яйцо» воспарило над землёй, начиная пульсировать.

– Дом, к машине!

Николай прыгнул в багги, машина рванула к Назару. Одновременно подъехала и Фрося на квадроцикле. Втроём они втащили тело спутника Фурсенко в кабину багги.

– Жми!

Багги помчалась прочь от дышащего «недосущества», сопровождаемая опадающим хвостом пыли.

– Прыгай! – крикнула Фрося, подбегая к накренившемуся четырёхколёсному мотоциклу.

Назар повернулся к ней, намереваясь последовать совету, и в это время острый конец «яйца» снова разошёлся пастью удава. Послышался прерывистый скрип; так могла бы разговаривать ультразвуковая трубка, вздумай она произносить слова на русском языке. Назару даже показалось, что он слышит своё имя: Наз-за… – повторяемое несколько раз.

Он остановился.

– Леон?!

Послышался нарастающий рокот вертолётных винтов. Из-за поворота в теснине реки вынесся военный Ми-38, сделал горку, возносясь над «яйцом».

– Уходи! – рявкнул Назар, ощущая ледяной озноб: интуиция сработала, учуяв смертельную опасность.

– Прыгай!

Он метнулся к квадроциклу.

Левая турель НУР вертолёта пыхнула дымком. Сорвавшаяся с турели ракета в течение двух секунд преодолела расстояние до «яйца», вонзилась ему в бок. Раздался взрыв! Во все стороны полетели клочья огня, струи дыма и чешуй.

Квадроцикл, ведомый Фросей, подхватила ударная волна, буквально вынося его вместе с тучей мелких камней на берег реки. Пролетев по воздуху несколько метров, он вонзился под углом в воду, и седоки слетели с сёдел, как кегли под ударом шара боулинга.

Назар успел сгруппироваться, прокатился по мелководью, вскочил, подхватывая женщину на руки. Оглянулся.

«Яйцо» исчезло. На его месте расплывалось в воздухе облако серебристой пыли и белого дыма. На землю градом сыпались осколки чешуй и кристаллических деталей конструкции.

Фрося высвободилась из рук майора, также не спуская глаз с облака.

Вертолёт сделал круг над местом взрыва и полетел к горам.

Послышался характерный звук мотора: от палатки поста мчалась к реке багги. Затормозила в нескольких шагах от стоявшей вплотную пары, подняв тучу брызг. Кружилин, сидевший на месте водителя, выпрыгнул из кабины, бросился к Фросе.

– Ефросинья Павловна! Вы не ранены?!

– Кто приказал… стрелять?! – выговорила она, кусая губы.

– Фурсенко, – мотнул головой капитан, сгоняя ладонью с лица брызги воды.