– Надо выбираться. Похоже, все. Закончилась война…

– Немцы капитулировали наконец?

– И да, и нет. Если она вообще была, эта война…

– То есть?

– Видишь ли, я подозреваю, что русские как-то договорились с бошами. Причем еще до начала войны. И этим объясняются их успехи, а также некоторые весьма… интересные моменты.

– Слушай, – насупилась Дина. – Тебе загадками не надоело говорить? Объясни для тупых, а?

– Ладно, – ухмыльнулся Полански. – Буду исходить из того, что передо мной классический «сапог» при майорских погонах. Если кратко: русские били или по тем подразделениям, которые не относились к бундесверу – английским, французским, даже греческие части им тут попадались…

– Или?

– Или по тем, командиры которых были лояльнее Америке, чем Германии. В результате у страны сохранилось до семидесяти процентов техники, включая танки, самолеты и корабли… Кстати, цела практически вся авиация. Ну да она и не летала, собственно. Далее. От немцев они стребовали очень немногое – аккурат столько, чтобы покрыть расходы на войну. Ну и свободный доступ к технологиям, тут они предусмотрительны. С точки зрения обычно стрясаемой с побежденных контрибуции – сущие гроши. И канцлер Германии остался на своем посту. Вот только практически всю администрацию, да и местное самоуправление, весь чиновничий аппарат перетрясли качественно. И теперь там сплошь выходцы из ГДР. Тебе это ничего не напоминает?

– Очень даже напоминает, – задумчиво кивнула Дина. – Банальный государственный переворот с целью укрепить положение канцлера, а заодно вытащить страну из Альянса. Я права?

– Абсолютно, – кивнул Полански.

– Значит, я еще не совсем дура. Это радует, – Дина усмехнулась. – Только вопрос: откуда ты все это знаешь?

– Русские отключили глушилки еще вчера. Работают телевизоры, радио, интернет… Последнее вообще замечательно.

– Электронная помойка, – фыркнула Дина.

– Согласен, – кивнул Полански. – Но если уметь с этой помойкой работать и не обращать внимание на амбре, она превращается в кладезь информации.

– А ты, выходит, умеешь?

– Выходит, умею, – не моргнув глазом, ответил заряжающий. И Дина едва удержалась от того, чтобы потрясти головой – вдруг да полегчает. Полански в Израиле и Полански здесь – это два совершенно разных человека, но, даже с учетом недавно услышанной истории, как такое могло произойти, девушка решительно не понимала.

– Значит, надо уходить…

Полански лишь кивнул. Оба понимали: как только русские вернутся к себе, начнется знаменитый немецкий орднунг[7]. И если во время конфликта можно было успешно скрываться, ловя рыбку в мутной воде, то сейчас лафа кончится.

– Я проверил машину. Думаю, проскочим.

– Хорошо, тогда завтра утром. Через Украину – там бардак такой, что растворимся, как сахар в кипятке. А уж через тамошние границы проскочить можно запросто.

Дина кивнула. Действительно, незачем изобретать велосипед. И потом, деньги у них имеются, а власти «незалэжной» падки на хрустящие бумажки с американскими президентами.

Именно в этот момент до их ушей донеслись тихие шаги. Кто-то крался к их убежищу. Не шел, а именно крался и в другое время и в другом месте имел шанс преуспеть. Однако, даже если человеку кажется, что он идет бесшумно, все равно хоть какой-то шорох он производит. Посторонние звуки, присутствующие практически в любом месте, теоретически должны его заглушать, но когда вокруг сплошная пастораль, а дождь превратился в автоматически фильтруемый ушами равномерный фон, услышать приближение незваного гостя достаточно просто.

Разведчики переглянулись и отреагировали совершенно одинаково. Проще говоря, схватились за пистолеты. Конечно, наблюдателям ООН не полагается оружия, и они въезжали сюда, что называется, с голым задом, но там, где идет война, не добыть пару стволов – это уже из области фантастики. Вот и сейчас у Дины на поясе висел аккуратный «Вальтер», снятый ею с трупа какого-то не в меру ретивого (хотя и храброго, чего уж там) американца, пытавшегося с десятком солдат остановить танковую роту. Полански таскал «Глок» и огромный антикварный «Кольт» пятидесятого калибра. В углу стояла пара М-16 и калашников, там же прислонился к стене пулемет, опять же русский. Патронов было не то чтобы чрезмерно много, однако на небольшой бой хватить должно было, равно как и гранат. А тот, кто сейчас крался к их убежищу, явно не мог бы устроить сражение. Иначе не крался бы, такая вот простая логика…

Игровая база.

Это же время

Именно эти строки[8] крутились в голове Полякова, отчаянно маневрирующего сейчас по залу. Четверка парней из молодых упорно пыталась его достать, а тренер с деланным безразличием наблюдал, как его лучший ученик старается никого не покалечить и сам по лицу не получить. Бить в ответ ему сегодня запретили, и сдерживаться с каждым пропущенным ударом становилось все труднее.

Вообще, настоящий бой столько длиться не должен. В нем просто нет места эффектным прыжкам и выпадам. Стилизованная пародия на бой, коей, по сути, являются все ныне практикуемые соревнования, и по боксу, и по каратэ, да и вообще любые, где есть хоть какие-то правила, напротив может продолжаться довольно долго. Но при этом схватка теми же правилами делится на ограниченные по времени куски. Здесь же парня гоняли уже минут десять, и он начинал потихоньку звереть. Понятно, зачем это делалось – развитие контроля, умения преодолевать инстинкты и удерживать контроль над собой в любой ситуации, но боже, как же хотелось сейчас плюнуть на все и просто навалять этим умникам, радостно пользовавшимся возможностью поставить шишек тому, с кем бы они ни за что не справились в обычной схватке. И больше всего мешало понимание – он вполне способен их побить, всех четверых, и даже не слишком при этом напряжется.

Очередная атака… Противники работают все более скоординированно. На глазах учатся, гады, а ему что, боксерской грушей работать? Чья-то нога зацепила по лицу, в кровь разбив губу. Глаза разом начала застилать багровая пелена ярости, и стоило немалых усилий ее разогнать. Увы, лишь для того, чтобы получить чувствительный удар по ребрам. И еще один – прицельный, по едва зажившей после ранения правой руке.

Вот это было уже явно лишним. Нельзя бить – да, но вот этого ему никто не запрещал. Изящный (это он так полагал, хотя со стороны рассмотреть его смазанные от скорости движения вряд ли кому-то удалось) пируэт – и он оказывается сбоку от ближайшего противника как раз в момент удара ногой. Перехватить ногомашца за пятку и, используя инерцию его движения, со всей силы рвануть вверх. И вопль боли от заработавшего растяжение в паху и почти сразу жестко ушибившего спину о доски пола, на которые он упал, противника стали Полякову музыкой для сердца и бальзамом для души.