Углубление крейсера по приходе в Порт-Саид было следующим; ахтерштевнем 26 футов, форштевнем 25 футов. Хотя канал и имеет углубление 30 фут, но проводятся суда, сидящие не более 25 ф. 7". Для получения указанного углубления пришлось на крейсере перенести из кормовых бомбовых погребов на нос, в баню, в носовой отсек жилой палубы, снарядов 6" — 667 штук, и 8" -что вместе составит по весу 2752 пуда. Работу эту начали в 2 часа пополудни, а окончили в 9 часов вечера, и крейсер получил следующую посадку: ахтерштевнем — 25 ф. 8", форштевнем — 25 ф. 6". При проходе каналом крейсер имел каменного угля 400 тонн; провизии на 3 месяца — 75 тонн; шкиперских запасов на 3,5 месяца — 12 тонн; машинных запасов на 3,5 месяца — 12 тонн; артиллерийский боевой запас с материалами — 292 тонны.

Окончив все дела, отдал швартовы и пол проводкой лоцмана, имея спереди буксир и работая своими машинами, 19 января в 7 часов утра вошел в канал. На крейсере пошел начальник движения по каналу отставной французский лейтенант Ferdinand Reynaud. В 10 часов утра принужден был ошвартоваться у берега, потому что встречный ветер дул с такой силой, что облака песка мешали рассматривать баканы. В 12 часов ветер немного стих, отдал швартовы и дал ход. но в 2 часа пришлось снова ошвартоваться по случаю усиления ветра и простоять до следующего утра. В течение дня команда занималась грамотностью.

20 января ветер стих и в 7 часов утра отдал швартовы и пошел каналом. В 3 часа пополудни, для пропуска 5-ти встречных пароходов, пришлось стать на якорь в конце большого соленого озера. Из числа встреченных пароходов был один английский военный транспорт “Buphrates”. По проходе судов, было уже 5 часов вечера, а потому я, не желая останавливаться на ночь в узком канале, решил остаться на якоре. В течение дня команда занималась грамотностью, а перед спуском флага бегала через салинг.

21 января в 7 час. 30 мин. утра снялся с якоря, пошел в канал, а во 2-м часу пополудни благополучно вышел из канала и стал на наружном рейде на глубине 6 сажень. Пользуясь такой погодой и приготовленным углем, тотчас приступил к погрузке.

По приходе в Суэц приехали ко мне с визитом: наш консул Коста и командир Турецкого крейсера Мансуре, которым отвечал на следующий день. Турецкий крейсер стоит здесь в бассейне уже целый год. Он настолько запущен, что, если бы не присутствие мачт, офицеров и команды, его можно бы считать судном, несколько лет тому назад сданным к порту по негодности. Такое впечатление производит он при наружном осмотре, а внутренний — подтверждает то же впечатление. Орудия, станки, а также другие принадлежности на судне грязны, металлические вещи заржавели, верхняя палуба грязна, а в жилой палубе грязь и зловоние выше всякого описания. Лазарет помещается в носу и настолько темен, что положительно с трудом можно было рассмотреть копошившегося под грязными лохмотьями чахоточного матроса. Командир крейсера конфузливо объяснил свою грязь и беспорядок тем, что крейсер исправляется, хотя во время моего посещения ни что на это не указывало. Крейсер скоро пойдет на смену станционера Jidda, наибольший ход его в настоящее время 7 узлов.

По указанию командира Мансуре, Турция в Красном море имеет шесть станций. В гавани Суэц во время нашего пребывания стояли две паровые египетские шхуны по 700 тонн водоизмещения. Обе шхуны содержаться очень хорошо.

Пройдя каналом, я убедился, что крейсер может идти с одним пароходом, тогда как конвоир ему совершенно не нужен. Во время всего перехода каналом погода стояла довольно холодная и ветреная, а потому команда была одета в вязаные фуфайки и рабочее платье, а офицеры на мостике были в теплых пиджаках. Канал прошли в 2-е суток 5 час. 45 мин., из которых 25 часов стояли, а шли всего 12 час. 45 мин. Плавание в 97 миль сделано со средней скоростью 4,62 узла.

Погрузка угля в Суэце задержалась благодаря холодной погоде, температура наружного воздуха была 11°, причем для местных жителей она была настолько чувствительна, что арабы кутались в свои бурнасы и прятались в баржах. 22 января в 2 часа пополудни окончили приемку угля. Принято лучшего кардифа 700 тонн по 30 шил. за тонну. Перед выходом из Порт-Саида, на основании Циркуляра Канцелярии Морского Министерства 18 июля 1880 года N 4706. принял английским золотом 1165 фунтов стерлингов на содержание личного состава крейсера и 484 фунта на хозяйственные расходы. При этом считаю долгом донести, что означенным циркуляром предписывается принимать деньги английским золотом для предстоящих на Цейлоне расходов, причем указывается на Аден, как на порт, в котором эта операция может быть произведена.

Подошедшим до меня сведениям, в Адене английское золото достается с большим трудом, и за него приходится платить больше сверх обычных процентов, взимаемых банкирами при размене кредитива; желая избегнуть совершенно непроизводительного расхода казне, я решился принять деньги не в указанном циркуляром порте, а в Порт-Саиде, где за выдачу английского золота по кредитиву лишнего банкиром ничего не взимается.

Кроме того, решаюсь донести Вашему Императорскому Высочеству, что считаю высылку из Николаевского порта провизии для плавающих в Средиземном море судов не выгодной для казны. При этом в свойстве американской солонины переносить долговременное хранение в складах и на судах я убедился как в настоящее плавание, так и за время исполнения обязанностей помощника командира Владивостокского порта. Из высланных же Николаевским портом бочонков солонины некоторые оказались без рассола, и их пришлось немедленно израсходовать, во избежание окончательной их порчи, уже в Поросе оказался бочонок негодной в пишу солонины, через месяц по ее приеме на крейсер.

Другие продукты могут также выписываться из Одессы через поставщика Манидаки в Пирсе гораздо дешевле, чем они стоят на рынке, например, минеральное машинное масло, указанных положением качеств и плотности, стоящее в Пирсе 6 р. 6 коп. металлических за пуд, обошлось бы выписанное с доставкой из России 1 р. 70 коп. При этом как для судов, так и для казны, считаю доставку через поставщиков более выгодной, так как выписанные предметы в случае, если качество их неподходящее, могут быть не приняты на судно, тогда как высланные портом обязательно принимаются и, оказавшись при употреблении негодными, ложатся прямым убытком на казенные средства, а судно тем самым может быть поставлено в критическое положение. Ввиду того, что время прохода каналом и стоянка в Суэце для приема угля позволяли посетить Хайфу и пирамиды, я разрешил некоторым из офицеров, не бывшим в Пирсе, совершить эту поездку; все они к уходу крейсера из Суэца вернулись на судно.

22 января к 2-м часам дня окончил погрузку угля, развел пары в 4-х котлах и в 8-м часу снялся с якоря для следования в Аден. В 10-м часу получил попутный ветер, но, чтобы не тревожить усталую команду, поставил косые паруса. Курс располагал, определяясь по маякам.

23-го утром, в 8-м часу, поставил прямые паруса, которые дали лишний узел хода. Утром мыл белье и койки, а команда в батарейной палубе мылась теплой водой, что было необходимо перед вступлением в жаркий климат. После полдня команда проветривала чемоданы. Перед спуском флага, пользуясь удобным ветром, сделал парусное учение и подъем рангоута. В этот день температура воздуха не поднималась выше 15°, а потому на ночь вахтенным пришлось одеть вязанки.