Я видела, что мы не получаем все, что они способны нам дать, но ничего не могла с этим поделать. Трудно объяснить людям, которые не являются владельцами собак, что это не стандартные технические устройства, а биологические системы, которые развиваются по мере обучения и становятся все лучше и лучше, когда понимают, что именно делают. Однако когда я подняла вопрос о вознаграждении, меня обвинила в ненаучном и наплевательском отношении к исследованию.

В конце испытания мы чувствовали себя деморализованными, но все же показали лучшие результаты, чем в прошлый раз. Это был довольно неприятный момент, оказалось, что мы движемся вперед не так быстро, как надеялись. Только сейчас я понимаю, что мы добились хорошей кривой обучения, поскольку поняли, какого уровня способны достичь.

К счастью, благодаря помощи замечательного медицинского статистика Стива Морана, который осознал серьезный недостаток процесса испытаний и разработал для нас специальную компьютерную программу, мы получили возможность проводить двойное слепое тестирование практически мгновенно. Компьютер быстро расшифровывал коды на образцах, чтобы мы могли узнать, правильно сработали собаки или нет. Информация о том, какие образцы были с раком, могли вводиться сразу без участия тренеров, так что все оформлено с соблюдением строгих научных правил. Когда собака идентифицировала образец, тренер набирал номер на компьютере и сразу узнавал, была ли права собака или нет, благодаря чему у животного появлялся шанс получить заслуженную награду. А это значило, что даже в условиях испытаний мы теперь могли регулярно набирать более 90 процентов правильных ответов.

***

В истории общества «Медицинские собаки-детекторы» было несколько удивительно счастливых моментов. И один их них произошел, когда к нам пришел молодой человек по имени Ричард Хартли-Паркинсон, чтобы написать о нас статью в местную газету Bucks Herald. К тому времени мы уже были официально зарегистрированы как благотворительная организация, но все еще мучились с обустройством. Он выслушал мои объяснения о том, чем мы тут занимаемся, посмотрел, как работают собаки. Как и все, кто это видел, он был очень впечатлен и сказал, что напишет о нас статью. Потом он спросил, нужно ли нам что-нибудь.

– Да, возможность демонстрации. Я хочу приглашать людей, чтобы они могли посмотреть, как работают собаки. При этом гостям лучше находиться перед экраном, а не внутри помещения, где происходит процесс обучения собак-детекторов, чтобы не ставить под угрозу наши результаты. Единственный способ добиться для нас финансирования – это показывать людям, чем мы тут все занимаемся, – сказала я.

Ричард увидел меня в один из тех дней, когда мне казалось, что я упала на самое дно. Мои пальцы были в крови, потому что я протерла себе дыру под ногтем. Он пошел вместе со мной в аптеку, чтобы купить пластырь. Ричард сделал для нас два хороших дела. Обращение, которое он разместил в газете о демонстрации работы собак-детекторов, принесло просто фантастический отклик. Через некоторое время к нам обратился читатель:

– Скажите мне точно, что вам требуется, дайте неделю, и у вас это будет.

Дело в том, что один из членов его семьи умер от рака, и он щедро помог нам.

Мы ввели дни открытых дверей. Правда, когда мы приглашали людей, нам всегда приходилось молиться, чтобы погода оставалась сухой, поскольку крыша могла некстати потечь.

Вторым поразительным моментом был разговор Ричарда с его квартирной хозяйкой Сарой Бойер о том, как он недавно познакомился с «ненормальной собачницей», посвятившей себя важной работе по обнаружению рака. В этот миг Сара поняла, что мы с ней знакомы. Она была моей старой подругой, с которой я давно потеряла всякую связь, и тогда она вернулась в мою жизнь как друг и активный сторонник нашей благотворительной организации.

***

Мы работали исключительно над исследованиями, связанными с обнаружением рака, пока в начале 2008 года наша работа не повернула в неожиданном, но очень полезном направлении. Это произошло более или менее случайно.

Я связалась с Анджелой Киртон, женой Черри Киртона, преподавателя высшей математики в университете Дарема. У Черри в 29 лет диагностировали инсулинозависимый сахарный диабет 1-го типа, и в течение многих лет он отлично справлялся с этим заболеванием. Однако с возрастом ситуация изменилась. Он начал терять сознание при изменении уровня сахара в крови, то есть либо при слишком высоком, либо при слишком низком сахаре. Несколько раз Черри почти впадал в кому, и Анджела очень переживала за него, особенно когда он шел на работу или уезжал на загородный участок. Однажды он упал прямо в торговом зале, в другой раз – во время лекции. Ситуация усугублялась тем, что для лечения другого заболевания Черри приходилось принимать варфарин. Это делало его падения еще более опасными. Ведь варфарин – это антикоагулянт, он угнетает активность свертывающей системы крови. А значит, в случае, если возникнет кровотечение, его будет очень трудно остановить.

Анджела боялась, что супругу придется отказаться от своей работы, но еще больше того, что заболевание сильно сократит срок его жизни. Она постоянно проводила поиск в Интернете и обнаружила, что в Австралии и Северной Америке проводились исследования по использованию собак для предупреждения изменения уровня сахара у диабетиков. У Анджелы и Черри жил прекрасный черный лабрадор Зета, и Анджела интересовалась, есть ли кто-либо в Британии, способный натренировать их домашнюю любимицу так, чтобы та предупреждала Черри о наступлении приступа гипогликемии. Она обзвонила множество благотворительных организаций, занимающихся собаками, но впустую, пока кто-то не предложил ей обратиться ко мне, предположив, что мне будет интересно над этим поработать.

Мне действительно было очень любопытно. Я заметила, что собаки-детекторы выявляли в образцах мочи и другие запахи, а не только запах рака, хотя мы и натаскивали их именно на него.

Я не видела причин, почему я не могу научить собаку реагировать на проблемы с диабетом, хотя раньше никогда этого не делала.

В День святого Валентина 2008 года я отправилась в Дарем, проведя пять часов за рулем. В то время я все еще думала, что умру от горя из-за гибели брака. Но работа спасла меня: у меня был свой проект, и на несколько дней я отправилась к Черри и Анджеле.

Поначалу Зета должна была стать собакой-поводырем, ее тренировали в благотворительной организации. Однако ей не удалось выучиться, и Анджела оставила ее в качестве домашнего питомца. Это было обнадеживающе, поскольку означало, что у собаки была правильная базовая подготовка.

Я понаблюдала за ней в первый же день, когда Черри делал анализ, чтобы проверить свой уровень сахара в крови. Зета застыла, а затем внимательно взглянула на него. Я сказала Черри, что каждый раз, когда собака смотрит на него, пока он делает тест, он должен хвалить ее, если видит, что значение ниже определенной отметки. В этот момент ему следует нажимать на пульт и давать ей лакомство. Ни Черри, ни Анджела не верили, что это сработает, но Зета очень быстро все поняла.