— Три-четыре дня. Завтра доктор скажет. — Вырвала халат из хищных когтей и сбежала.

На больничной койке лежала особа, единая в двух лицах: исстрадавшаяся сказочная принцесса и разъярённая Данута Мартенсон. Окончательно перемешавшиеся.

— Они меня доконали! — в слезах стенала принцесса. — Шевельнуться невозможно: дерёт, жжёт и жутко болит! Пролежни! — яростно рычала Данута. — Это не врач, а дегенерат какой-то. Пролежни выдумал, чтоб он ими подавился, за день появились у меня, что ли? — И опять принцесса: — Конский пластырь мне прилепили эти дурищи и сорвали вместе с кожей, это невыносимо, повернуться не могу, сделайте же что-нибудь! Не могу я лежать на спине! — в бешенстве заорала Данута. — Дайте мне подушку, такую круглую, для почек, наверняка у них есть, должна быть!

Майка энергично вмешалась в дело. Две насмерть перепуганные медсестрички, молоденькие девчушки, бормотали что-то о предписаниях, отсутствии предписаний, противоречащих друг другу предписаниях, отсутствии всего, а под конец рванули в разные стороны и скрылись из виду. Майка отправилась на поиски компетентного персонала, чувствуя, как в ней нарастает ощущение безнадёги, а параллельно озверения.

На помощь пришёл счастливый случай. Она неожиданно наткнулась на знакомую медсестру Беату, с которой тесно познакомилась и даже сдружилась десять лет назад, когда нуждавшаяся в медицинском уходе бабушка упёрлась, что хочет умереть дома, в своей постели, что ей и удалось. Бабушка была со стороны отца и к невестке относилась неприязненно, а папа, единственный её сын, в сиделки не годился. При виде больной у него всё летело из рук. Оставалась внучка. Именно эта бабушка и оставила Майке квартиру.

Беата моментально разобралась в ситуации, подкладной круг обеспечила незамедлительно, по ходу дела осмотрела болячки принцессы, огляделась вокруг и высказалась:

— Я здесь случайно, работаю в полостной хирургии. Кто эту девушку так уделал и, хотелось бы знать, зачем?

Майка уже тоже кое о чём догадалась:

— Те две дурынды, вон там, в углу, теперь, похоже, ругаются. Какой-то коновал ей пролежни выдумал, а они выполнили процедуру, да что-то, мне видится, не слишком удачно. Старшая сестра разговаривать не желает, сбежала и где-то прячется.

— Погоди-ка. А эта пациентка давно лежит?

— Сегодня в обед привезли.

— А до того?

— Что «до того»?

— Где лежала и сколько?

— До того лежала у меня на лестнице не больше получаса. Довольно быстро приехали.

— А-а! Это от твоей лестницы у неё пролежни. Понятно. Дай-ка я с ними поболтаю…

Две перепуганные девчушки от Беаты сбежать не успели. Со слезами на глазах обе признались, что так старались выполнить предписание руководства..

— Откуда вы эти пролежни взяли? — сурово допрашивала их Беата.

— Убегайло сказал…

— Только взглянул и сказал…

— И сразу ушёл…

— Что это за Убегайло такое? — с подозрением спросила Майка.

— Врач, — с горечью буркнула Беата.

— Доктор Убегайло, — одновременно с ней ответила одна из медсестёр. — Фамилия у него такая.

— Говорят, что из-за фамилии так быстро смывается, — не утерпела вторая.

— Он прописал пластырь?

— Нет, это не он. Это старшая сестра. Мол, чего мы ждём, сонные тетери, пластыри от пролежней в аптечке…

— А кто отрывал?

Девчушки переглянулись, и у них на глазах опять выступили слёзы.

— Ну, мы… Примчалась опять через два часа, скандал устроила, мол, убрать это, снять немедленно, дуры мы набитые и вообще…

— И всё скорей, скорей, а оглядывалась, будто боялась, что доктор увидит…

— Как раз уже обход начинался…

В последних словах отчётливо слышались язвительность и мстительное удовлетворение. Было очевидно, что девчушки не слишком любили старшую медсестру своего отделения. Впрочем, Майку это совсем не удивило.

— И таким образом вы содрали ей всю кожу с одной ягодицы и половину со второй, — безжалостно констатировала Беата. — Поздравляю. Если она не подаст на вас в суд… Помоги, а? — резко повернулась она к Майке. — Она имеет право, а у нас, господи, денег совсем нет! Кто будет платить? Эти две балды? Та мегера, старшая по отделению? Тот придурок Убегайло? Или министерство со страховой компанией в придачу? Как же, держи карман, пациенты заплатят!

Где-то у них за спиной принцесса издала душераздирающий стон, хотя минуту назад Данута на шведском вела энергичную беседу по сотовому. Не иначе, как попробовала повернуться. Она не прислушивалась к тихому диалогу неподалёку, поскольку занималась устройством служебных и личных дел и совсем забыла об осторожности.

А в Майке вдруг как солнце сверкнуло. Только сейчас до неё дошло, что она видит и слышит. Ягодицы! Задница! Вертижопка с противопролежневым пластырем на заду… Вот это находка!

— Нет, — заявила она уверенно. — Не подаст. Я им сделаю такую экспозицию, что вся Скандинавия сдохнет от зависти, всё это будет её заслугой, и шеф её озолотит! Только умоляю, вытащите её из этого дерьма!

— Сделаем, — пообещала Беата. — Когда дежурство сестры Марты?

Перепуганные девчушки усердно отвечали, перебивая друг друга:

— Сегодня кончилось в два. Только благодаря ей эту пани взяли на обследование и всё сделали…

— Но она была с ночной и ушла…

— Завтра утром точно будет и наверняка займётся. Сестра Марта — просто золото. Ангел!

— Не то что эта гарпия…

— Отлично, я с ней поговорю, — решила Беата. — Майка, ты хорошо её знаешь? Эту пациенту?

— Сегодня на моей лестнице познакомилась, — отвечала Майка удивившим всех беззаботным тоном. — Но ты не переживай, у меня заказ от её шефа. Обо всём уже договорено, она девушка сообразительная и оборотистая. Завтра я ей привезу, что нужно…

— Завтра здесь уже будет моя сестра, — прервала её Данута. — А вечером и мой муж, скорее всего он меня отсюда сразу же заберёт. Я смогу ходить?

Беата задумалась, разглядывая табличку, прикреплённую к кровати.

— Судя по тому, что я вижу, сможете. Но с трудом — поначалу, потом нормально. Если честно, то дольше всего вас будет беспокоить покалеченная, прошу прощения, попа. Ну и позвоночник должен отдохнуть. Завтра, скорее всего, вас положат на живот, я подойду и прослежу, а вот сразу забрать домой не получится. Три дня надо спокойно полежать, что бы там ни говорили о нашей медицине, а больного с внутренней гематомой мы на улицу не выгоняем.

— Во всяком случае, редко, — утешила Майка.

Оживлённого обмена мнениями об особенностях поведения внутренних гематом не прервал даже вечерний обход, который ненавязчиво мелькнул и исчез вдали. Конец дискуссии положила Данута.