— Отличная погодка! Сейчас бы искупаться вон в той бухте справа!

Хм… Опять намек? Я огляделся по сторонам и обнаружил вдалеке пятерку бравых молодцов в одинаковой кожаной одежде, укрепленной тонкими металлическими пластинами. Маршировали эти ребятки точно в нашу сторону, придерживая левой рукой болтающиеся ножны. Не думаю, что они мне способны что-либо предъявить, однако черт его знает, какие на материке порядки. Сдается мне, что если бы с этими бродячими монахами было так просто, то уже каждый второй натянул на себя рясу. А документов и, тем более, нужных знаний у меня нет.

Ну его, эти эксперименты! Менты нам не кенты. Я немного пригнулся, и, последовав совету бога, спустился под пирс, а оттуда пошагал по берегу не оборачиваясь. Пожалуй, стоит воспользоваться подвернувшимся случайным знакомством, да проведать этого одинокого домовладельца, а оттуда уже начнем плясать.

Шаг за шагом я отдалился на безопасное расстояние от причала и почувствовал, что попал в свинарник. Город от моря в этом месте отделял высокий каменный забор, а берег был сплошь и рядом усыпан горами различного мусора, который пах совсем не фруктами, а вполне себе такой мертвечинкой. Довелось мне однажды ее понюхать. Когда-то, еще учась в школе, мы случайно наткнулись на труп бомжа в лесополосе, и благоухал он также. Не исключено, конечно, что может это всего лишь дохлая чайка, и я бы с радостью пошел дальше, вот только я был босиком, а без топтания по этой гнилой массе о дальнейшем пути можно было забыть. Ноги за день покрылись ссадинами и кровоподтеками, а я слабо верил в то, что Акакий имел полноценную карту прививок.

Окончательную точку в моих размышлениях поставила лодка у берега, примерно в сотне метров от меня. Лохматые подозрительные мужики что-то быстро выгружали из нее и постоянно озирались по сторонам. Казалось, что они сильно опасаются кого-то. Меня они, естественно, заметили, но пока враждебности не выказывали, однако, вроде как, немного напряглись и периодически недобро зыркали на персону. Пойду-ка я, пожалуй, штурмовать забор.

Я почти на четвереньках одолел крутой подъем, поросший кустарником, несколько раз больно уколол босые ноги, но инстинкт самосохранения оказался сильнее этого. Вскоре я очутился перед оградой. Высотой она была примерно в полтора Акакия, так что, немного помучавшись, мне удалось вскарабкаться на ее верх. Я последний раз окинул взглядом местных контрабандистов, которые бросили свою разгрузку, и удивленно тыкали пальцами в мою сторону. Чего, святой отец не человек что ли? Подумаешь, забор перелез!

С другой стороны ограждения обнаружилась задняя стена двухэтажного здания, изнутри которого доносилась музыка. Какая-то противная дудка и еще гитара, ну или гусли, я не секу в этом. Причем музыка играла достаточно бодрая, и даже на улице слышался топот отплясывающих ног. Похоже на какую-то таверну.

Я аккуратно спрыгнул вниз и, прихрамывая, обошел здание. Выглянул в переулок и чуть не врезался в мужика в рваном тряпье, который справлял малую нужду прямо на фасад задания. Кажется, здесь я точно останавливаться не буду.

— Оп-па! Боже п-прости… Нет сил тер…петь, — заплетающимся языком пробормотал он.

— Мужик, где-то тут Ярмарочная площадь должна быть.

— Два… нет… погодь…, — он наморщил лоб в попытке запустить мыслительный процесс, — Три!

— Чего три?

— Три квар… квартала вверх по улице. А че, грех-то отпустите, отче?

— Ты прощен! — бросил я ему на ходу и двинулся в указанную им сторону, стараясь держаться в тени.

К моей радости, здесь было не очень многолюдно. Видимо, центральную часть города я успел обойти по берегу. Начинало темнеть и мне совсем не улыбалось слоняться с набитой золотыми монетами сумкой по подворотням. Еще и правая нога начала противно ныть.

Ярмарку я увидел сразу, и ошибиться в назначении этих построек было трудно. Достаточно было одного взгляда на разноцветные шатры и деревянные театральные помосты, чтобы сделать вывод, что я на месте. Правда ни одно из заведений уже не работало и сейчас здесь было пустынно. С дальнего края площади прогуливался патруль стражи, который двигался ко мне спиной. Вот так и идите, парни, сзади нет ничего интересного.

Я воспользовался возникшим окном и прошмыгнул за ряд павильонов, а дальше без труда добрался до искомого дома. Трехэтажный особняк без забора с приветливо открытыми дверями. У его дверей неторопливо подметал улицу какой-то мужичок опрятной наружности.

— Добрый вечер, вы Макар? Комнатку можно снять?

— Я Макар. А чего же нельзя? Сами меня нашли, святой отец, или кто надоумил?

— Аглая подсказала, говорит что можно службу у вас здесь провести, да пожить за это немного.

— А вот это дело хорошее! Да только медальона святого не видать у вас, как же вы служить-то будете? Неужто обокрали?

— Обокрали греховодники, — быстро сориентировался я и тяжело вздохнул.

Вот тебе и веская причина, чтобы обходить патрули.

— Ну-с, тогда, пожалуй, придется заплатить. Есть у меня Прошка, племянник дальний. Семинарию закончил, а ума не прибавил. Потерял он как-то медальон церковный — так ему его месяц обратно делали. Они же зачарованные все у вас, да на владельца настроенные. Ну, а коль быстро сможете все организовать, так я денежку вам сразу и верну. А вы пока времянку в местной церкви одолжите, не то помнут стражники, как самозванца какого, право имеют.

— Локи, чего так все серьезно-то?

Бог не отвечал.

— А можно одежонкой какой разжиться у вас недорогой? Отдохну пока от служения, раз дело такое приключилось.

— Вот утром и прикупите прямо тут, — он указал рукой на площадь, — Соседство-то хорошее, далеко за едой и вещами ходить не надо, но шумят иногда днем, бестии, хоть на стену лезь.

— И сколько с раба божьего денег возьмете?

— Дело тонкое…, — Макар замялся, — Ну коль Аглая посоветовала, да и худо приключилось, то так и быть два золотых за неделю проживания. С завтраком и ужином будет четыре.

Два разделить на десять — это два серебряных в сутки, по-нашему четыреста рублей. В принципе, вполне сопоставимо с ночевкой в какой-нибудь дешевой привокзальной общаге небольшого городка за Уралом. Похоже и вправду цену не ломит.

Я не стал торговаться, а ответил согласием и хозяин проводил меня на третий этаж по красивой деревянной лестнице, правда уже местами обшарпанной, все же теперь он жил здесь не семьей, а с квартирантами, а они, как известно, не сильно берегут чужое.

— Вот! — он открыл мне дверь, — Не хоромы, конечно, но чистенько. Я же кого-попало не пускаю, и вы уж будьте добры, комнатку мне в том же виде сдайте.

Я быстро прошелся по своим новым апартаментам и приятно удивился.

— Держите, вместе с завтраком и ужином на пять дней! — я с удовольствием отдал ему две монеты. — Если не трудно, разбудите завтра пораньше.