Самое удивительное, что оба разведчика действительно присутствовали на этом параде, находясь на трибуне для почетных гостей…

В ноябре 1962 года Молодый прочитал в одной из лондонских газет сообщение об аресте в СССР по обвинению в шпионаже английского коммерсанта Гревилла Винна. Это известие породило у него вполне обоснованные надежды на возможный обмен, который и последовал в 1964 году.

«Через три года Лонсдейла обменяли на англичанина Гревилла Винна, связника предателя Пеньковского, арестованного советской контрразведкой, — рассказывал далее Джордж Блейк. — А я сумел сбежать из тюрьмы и добраться до СССР. Это звучит как фантастика, но 7 ноября 1967 года мы действительно встретились на гостевых трибунах Красной площади во время празднования 50-летия Октября».

Хочется обратить внимание читателя еще на один момент, характеризующий героя книги как настоящего профессионала. Начав отбывать в тюрьме свой бесконечный срок, Лонсдейл как грамотный юрист (напомним, что в 1951 году Конон Молодый окончил юридический факультет Московского института внешней торговли) тщательно изучил тюремный регламент и нашел в нем положение, по которому заключенный имел право получать газету, издаваемую в его родном городе, за счет тюрьмы.

Спустя некоторое время Лонсдейл записался на прием к начальнику тюрьмы и подал соответствующее заявление, в котором потребовал выписать для него газету из его родного города.

Начальник тюрьмы не сразу понял, о чем идет речь.

— А где же ваш дом и какую газету вы хотите получать? — поинтересовался он.

— Мой дом в Москве, — ответил Лонсдейл (к тому времени вопрос о том, что он является советским гражданином, уже был принят сторонами, которые начали обсуждать проблему возможного обмена). — И я желаю получать газету «Правду».

Просьба советского разведчика привела руководителя тюрьмы в замешательство. Он немедленно обратился с запросом в министерство внутренних дел. Подумав несколько дней, англичане ее удовлетворили, справедливо признав, что в любом случае закон нужно соблюдать.

«Лонсдейл всегда знал, как себя вести, кто бы перед ним ни был», — подчеркивал в 1970-е годы Моррис Коэн.

В то же время, будучи уже в Москве, сам разведчик отмечал:

«Должен признаться, что в тюрьме я неожиданно остро ощутил одиночество. При мысли о своих родных и близких, живущих за тысячи миль, мне становилось очень грустно. Но я всегда находил утешение в мыслях, что моя работа полезна, в сущности, всем людям, включая и моих близких…»

Напомним, что, отбывая наказание в тюрьмах Ее Величества, Крогеры вели активную переписку между собой. Одновременно они переписывались и с Гордоном Лонсдейлом. Эта переписка скрашивала последнему одиночество, помогала переносить тяготы тюремного бытия.

Кроме того, из писем можно было узнать о том, что происходило с заключенными в тюрьме, как они проводили время, чем занимались, что их интересовало, что волновало. Эти письма — наглядное свидетельство того, чем жили наши герои, оторванные от общества и заточенные в тюремные казематы.

Приведем некоторые отрывки из этой интересной переписки, свидетельствующей в первую очередь о высоком моральном духе советских разведчиков.

Из письма Хелен Крогер Гордону Лонсдейлу от 11 сентября 1961 года, тюрьма Уинсон Грин роуд, Бирмингем, 18, тюрьма Ее Величества:

«Дорогой Гордон!

…Сегодня видела Питера, он выглядит лучше, чем в прошлом месяце. Может быть, он раскраснелся от волнения при встрече со мной и поэтому выглядел намного моложе. Он напишет тебе и сообщит все последние новости. Некоторые книги были проданы на аукционе с прибылью более чем в тысячу фунтов — часть книг пока не продана. Он сказал мне, что дом продан.

Может быть, ты читал статью в «Санди тайме» о продаже дома. Бог мой, какое богатое воображение по поводу твоих визитов к нам. Постарайся достать газету: статья доставит тебе удовольствие. Сделать из мухи такого слона! Там говорится, что ты перелезал через стену в том месте, где росла ива. Помнишь, я жаловалась, что она затеняет угол и губит все мои цветы. Я хотела срубить ее, но Питер сказал, что я не справлюсь. Поскольку в углу ничего не росло, они посчитали, что ты пробирался там, чтобы тебя не заметили соседи.

Смех, да и только! Для меня все наше дело — всего лишь фарс. Его омрачало только пребывание в этой норе и отсутствие возможности видеть моего Пупса. Правда однажды станет известна, и люди из МИ-5 будут краснеть от стыда за свою глупость. Они знают, что Питер и я невиновны, но наше освобождение выставило бы их в дурацком свете. Они состряпали дело против нас, не имея ни крупицы доказательств о том, что мы совершили или намеревались какое-либо преступление…

Всю свою жизнь я боролась против несправедливости, дорогой мой, и любила тех, кто поступал так же. Как-нибудь я расскажу тебе об одной суфражистке из Англии, которая в молодости прошла через ад, добиваясь того, чтобы женщины имели больше свободы. Я никогда ее не забуду — ее дух живет в моем сердце. Она учила меня и нескольких других девушек социализму, когда мы были еще подростками. Во время нашего процесса в Олд Бейли ее дух жил во мне. Я так явственно вспоминала ее рассказы о судебном процессе в Олд Бейли и тюремном заключении, что это отразилось на моем физическом состоянии. Если бы она была жива сегодня, она гордилась бы своей ученицей. Я часто задумываюсь о том, будут ли мои ученицы помнить меня так, как я помню ее.

Плохо, Арни, что мы никогда не говорили о нашем прошлом. Я слишком мало знаю о тебе кроме того, что твоя юность в Канаде была трудной. Питер и я очень любим тебя, но как жаль, что мы не узнали о тебе больше до судебного процесса. Были ли твои друзья так же верны тебе, как наши остались верны нам? Мы с Питером навсегда останемся твоими друзьями. И этому ничто и никто никогда не помешает, никому не удастся это сделать. Ты всегда можешь быть уверен в нашей дружбе, пока мы живы.

С приветом, Хелен».

Из письма Питера Крогера Гордону Лонсдейлу от 13 сентября 1961 года. Уинсон Грин роуд, Бирмингем, 18, тюрьма Ее Величества:

«Дорогой Арни!

Все мои задолженности по торговым вопросам улажены. Что касается наших личных вещей, одежды и т. д., то они уже находятся на хранении в компании «Гудзон лимитед».

Хелен стала регулярно получать газеты и журналы. В понедельник мне удалось с ней повидаться во время нашей ежемесячной встречи. И, несмотря на ее «тюремные» шуточки, туфли без каблука и грубые чулки, она выглядела прекрасной как никогда прежде. Она находится в хорошем расположении духа и шлет тебе сердечный поцелуй.

Я уже почти заканчиваю книгу Томаса «Гражданская война в Испании», которая дала мне много пищи для размышлений, особенно по вопросам, касающимся тех сил, которые помогают Франко сегодня, или тех, которые поддерживали его или просто терпели в 1936–1940 гг.

С наилучшими пожеланиями,

Питер».

Из письма Питера Крогера Гордону Лонсдейлу от 8 января 1962 года, Манчестер, тюрьма Ее Величества: