Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Кожевникова перекосилось лицо от ярости, ноздри раздулись, на скулах заходили желваки, но он опять сдержал себя. Не сразу собрался с духом, что сказать в ответ.
Потоптавшись нелепо у саней, крепко сжимая в руках плётку, Кожевников решил прекратить дискуссию, ушедшую в сторону от намеченного русла.
— Вот что, Марк Сидорович, — с раздражением проговорил, наконец, Кожевников. — Ты не поп, а я не грешник, чтобы исповедоваться перед тобой. В одном ты прав: мы никогда не поймём друг друга. Прощай.
— Прощай, Афанасий Никифорович, — из последних сил тихо произнёс Мироненко, тяжело задышав. — И помни: совесть — не двухсторонняя штука, у неё не может быть чистой и грязной стороны. Совесть не проявляется частями. Она у человека либо есть, либо отсутствует вообще.
Голова Марка в бессилии опустилась на дно саней, глаза медленно закрылись.
Словно кипятком облили Кожевникова эти последние слова умирающего Мироненко. Он вдруг почувствовал в себе какой-то нездоровый озноб, как при простудном заболевании.
«Чего ради пустился я в рассуждения с ним? — со злостью подумал он, шагая к ездовому. — Будто чёрт меня попутал остановиться у саней! И вот, нарвался в очередной раз на комплименты, твою мать! Помнится, кто-то из заключённых сказал однажды: разговор может длиться всего минуту, а переваривать его потом придётся годами. Это кулацкое отродье зароют через неделю в мерзлую землю за зоной, а я буду вспоминать о нём очень долго. Да и забуду ли вообще, чёрт бы его подрал! Отрыжка дьявола! Покрылся слоем грехов, как старое корыто ржавчиной! Надо же такое сказать!»
Ездовой, увидев, что начальник лагеря направился к нему, быстро потянул жеребца за уздцы, двинулся навстречу. Взяв от солдата поводья, Кожевников вскочил в седло, резко рванул на себя уздечку. Удила врезались в лошадиные губы, жеребец от боли заржал и встал на дыбы. Кожевников хлестанул его плёткой по крупу и на развороте гневно прокричал:
— Увози этих сволочей отсюда, пусть подыхают в бараке! И никакого им пайка больше не давать! Понял?!
— Понял, товарищ начальник лагеря… — растерянно пробормотал ездовой, но Кожевников уже не услышал его голоса. Взбудораженный конь с места помчался галопом и за считанные секунды унёс всадника далеко от печальных саней.
…Марк Сидорович Мироненко скончался от пеллагры на нарах барака для дистрофиков через неделю. Случилось это ранним утром 6 марта 1942 года, когда выползающее из-за горизонта багряное солнце принялось румянить утренней позолотой заснеженные поляны и стволы деревьев вдоль трассы будущей железнодорожной ветки Коноша — Котлас…