Стенолаз взмахнул рукой.

– Правильно, правильно, это я понял, но... они и раньше могли так оперировать, Док, я неоднократно это видел.

Октавиус усмехнулся.

– Порой мой гений заслоняет все остальное. Да, мои конечности могли действовать самостоятельно, но они действовали под моим ментальным контролем, – он постучал по лбу двумя пальцами. – Но теперь им больше не требуется моего контроля.

Человек-паук опустил голову, пытаясь сложить все кусочки мозаики воедино.

– Ты хочешь сказать...

– Да, – ответил Доктор и кивнул, – искусственный интеллект.

Прежде чем стенолаз успел что-то ответить, Октавиус продолжил:

– Когда я начинал, я собирался сделать вовсе не это, даже близко. Я разработал компьютерную модель, в которой здоровые синапсы моего мозга взаимодействовали с больными, помогая им излечиться. К сожалению, я не биолог и не нейрохирург. Я создал упрощенную компьютерную модель, которая показалась мне многообещающей, а затем испытал ее на более сложной системе, кибернетические компоненты которой уподоблялись моему мозгу.

– На твоих конечностях.

– Моих невероятных, уникальных конечностях, – Доктор задумчиво кивнул. – Я установил устройство, которое позволяло кибернетическим компонентам взаимодействовать друг с другом. Это сработало так хорошо, как я мог только надеяться. Мои конечности стали работать лучше, быстрее, могли даже самостоятельно ремонтировать собственные повреждения. Я подумал, что это многообещающе. А затем одним утром я проснулся и обнаружил, что мои конечности куда-то умотали.

– У них появилась собственная воля, – предположил Человек-паук, заинтересовавшись идеей. – Когда твой мозг находится в расслабленном или бессознательном состоянии, устройство оживает? Но тогда...

– Да, – перебил его Доктор, – я создал жизнь, рудиментарную, скорее всего, но все равно жизнь.

Герой подумал обо всех возможных последствиях, затем внезапно осознал, над чем именно он работал со своего первого дня на складе Осьминога. Он не просто игрался с щупальцами Дока, он прогонял их через упражнения, тренировал и тестировал, словно щенка. И эти штуки, которые он сваривал, антенны...

– А эти маленькие штучки, которые торчат из пояса?

– Его глаза и уши. У пояса нет четкой возможности чувствовать, что находится вокруг, так что антенна позволяет ему «видеть». Это просто блестящий образец работы гения.

– Кроме тех случаев, когда она ломается, – перебил его герой, – как тогда, в банке.

Доктор пожал плечами.

– Я установил устройство слишком быстро, в спешке, и в этом хаотичном состоянии мои конечности нанесли мне удар. Пока я был без сознания, они действовали на свое усмотрение до тех пор, пока, ну, не ослабли. Я не уверен, что в точности произошло.

– Так ГИДРА знает об этом? Вот зачем ты им понадобился? И поэтому ты здесь? Они хотят найти способ применить твое изобретение на своей технике?

Доктор нахмурился и отвернулся.

– Они уже какое-то время в курсе моих разработок. Мои исследования весьма... дорогостоящи.

Стенолаз покачал головой.

– Ты одолжил у них денег, когда был на мели. О Отто, я миллион раз говорил тебе: преступления себя не окупают, мужик...

Октавиус застыл будто статуя.

– Им были нужны кибернетические технологии. Они дали мне деньги, чтобы адаптировать мое изобретение под свои нужды... Полагаю, им нужен своего рода живой компьютерный вирус, которым они могли бы управлять, чтобы поработить мир, или что-то в этом роде. В любом случае я взял их деньги и продолжил адаптировать технологию для моего мозга. Но мне еще нужно закончить работу над этим. – Он вздохнул. – И с момента моего освобождения они были весьма нетерпеливы в вопросе получения отдачи от своего вложения.

Герой шагнул к нему.

– Разве это тебе ни о чем не говорит, Док? Ты обнаружил нечто потрясающее, пока пытался сделать нечто столь же потрясающее: излечить себя – и это весьма благородное и потенциально крайне выгодное для всего человечества открытие. – Он снова покачал головой. – Подумать только, чего бы ты мог добиться, если бы забил на все эти преступные штучки...

Одно из механических щупалец с грохотом обрушилось на стол по соседству с ним. Паук удивленно отскочил назад, его голова по-прежнему кружилась.

– Идиот! – рявкнул Доктор. – Имбецил! Я пытался вылечить свой мозг! Обуздать эти свои зловещие наклонности! Я помню, кем я когда-то был... Я не был доброй и нежной душой, но и не был преступником в самом начале. Я был ученым. Я стоял выше добра и зла.

«Но эго осталось неизменным, – подумал Человек-паук, – этот парень действительно псих».

– Ну хорошо, хорошо, – сказал он вслух, стараясь придать своему голосу успокаивающие нотки, – давай отложим эту мысль в сторону. Мой следующий вопрос: как ты умудрился досрочно выйти из тюрьмы?

– ЩИТ.

– Повтори еще раз. ЩИТ освободил тебя? Но почему?

Доктор ничего не ответил, он лишь молча стоял там, сердито глядя на него.

«Вот теперь мы куда-то движемся», – подумал герой.

– Все дело в Хейсе, верно? Они думали, ты можешь помочь ему?

Доктор кивнул.

– Но как они вообще узнали? Ох, Отто, не говори мне...

Молчание.

– Ты и у ЩИТа взял деньги?

Гробовая тишина.

– И, полагаю, они тоже хотят получить отдачу от своего вложения?

Октавиус медленно пожал плечами.

– Как я и говорил, моя работа весьма дорогостояща и еще не закончена.

– Я могу понять желание ГИДРЫ профинансировать твои исследования. Но ЩИТ? Это выглядит... весьма непродуманным решением.

– Они верили, что я исправлюсь и доработаю эту технологию в безопасной, надежной манере, под их присмотром.

– А потом ты пошел и угодил в тюрьму.

Доктор уставился в пол, затем поднял взгляд и с вызовом посмотрел на Человека-паука.

– Обе организации профинансировали меня до определенной степени, но гений не может работать в рамках бюджета. Мне понадобились еще деньги, и я попытался достать их в наиболее привычной для себя манере.

Человек-паук снова щелкнул пальцами.

– И ЩИТ вполне устраивало держать тебя за решеткой, пока у них внезапно не появилась причина заполучить твою технологию быстрее – Генри Хейс, Детлок.

Октавиус скрестил руки на груди: явный признак того, что эта тема его не интересует. Однако стенолаз все равно продолжил развивать ее.

– Но почему бы им просто не поместить тебя в безопасное место с лабораторией и всем оборудованием? Зачем выпускать на свободу?

– Я предельно четко объяснил им, что буду работать на них только на моих условиях. А они не та организация, которая снизойдет до менее пикантных способов получения информации. Я недвусмысленно намекнул им, что должен работать по своему собственному расписанию, чтобы адаптировать устройство к их дремучим технологиям. И они, казалось, готовы были принять это, но, похоже, вскоре после моего освобождения этой их робообразине внезапно стало хуже. И они принялись все сильнее и сильнее досаждать мне.