– Будь ты проклят, Джим, замолчи!

Солтер сдался.

– Очень хорошо, сэр, – произнес он и раскопал требуемый наряд. – Я пригляжу, чтобы багаж был отправлен повозкой с Питером и оседлаю кобылу.

– Не с Питером. С повозкой поедешь ты.

– Нет, сэр.

– Что?!

Милорд изумленно уставился на Джима. В его почтительном тоне звучала твердая и окончательная решимость. Тон милорда стал ледяным.

– Ты забываешься, Солтер.

– Прошу прощения, сэр.

– Ты будешь сопровождать мои вещи, как обычно.

Джим поджал губы и засунул туфлю в угол дорожной сумки.

– Ты меня понял?

– Я понял вас достаточно хорошо, сэр.

– Тогда все решено.

– Нет, сэр.

Милорд уронил лорнет.

– Какого дьявола? Что ты хочешь сказать этим «нет, сэр»?

– Я прошу вашего прощения, сэр, что осмеливаюсь возражать, но я не могу и не позволю вам ехать одному верхом с едва зажившей раной.

В тихом голосе не было ни тени дерзости или вызова, но чувствовалась твердая решимость.

– Не позволишь, вот как? Ты что, считаешь меня ребенком?

– Нет, сэр.

– Или что я не могу сам о себе позаботиться?

– Я думаю, что вы слабее, чем полагаете, сэр.

– О, ты так думаешь?

Джим подошел к нему.

– Вы позволите мне поехать с вами верхом, сэр? Я вам хлопот не доставлю, и могу ехать сзади, но одного отпустить вас не могу. Вы можете упасть без чувств, сэр…

– Могу тебя уверить, что вряд ли буду приятным спутником! – произнес Карстерз со злым смешком.

– Что ж, сэр, я понимаю, вас что-то тревожит. Позвольте мне ехать с вами?

Милорд поглядел на него, насупился и вдруг смягчился:

– Как хочешь.

– Благодарю вас, сэр, – Солтер вернулся к паковке, перевязал одну сумку, поставил ее к двери и стал быстро наполнять вторую. Груды белья становились все меньше, пока не исчезли совсем. Тогда он отошел к шкафу, чтобы потом вернуться с охапкой кафтанов и панталон. Довольно долго милорд сидел молча, устремив перед собой невидящий взгляд. Затем подошел к окну и остановился там, спиной к комнате, глядя наружу, затем повернулся и снова сел в кресло. Джим, украдкой наблюдая за ним, отметил, что жесткий блеск в глазах его погас, и теперь там было лишь выражение бесконечной усталости.

Какое-то время Карстерз молча изучал ногти. Наконец, он произнес:

– Джим.

– Да, сэр?

– Я скоро снова… уеду за границу.

Солтер не мог бы проявить меньше удивления, если бы Карстерз просто заметил, какая прекрасная погода.

– Поедем за границу, сэр?

Джон, слегка улыбнувшись, посмотрел на него.

– Ты поедешь со мной, Джим?

– Я поеду с вами куда угодно, сэр.

– А как насчет этой девчушки в Фиттеринге?

Солтер покраснел и стал беспомощно заикаться.

– Дорогой мой, разве я ослеп? Неужели ты думал, что я ничего не знаю?

– Почему же, сэр… что ж, сэр… да, сэр!

– Конечно, я все знал! И ты оставишь ее, чтобы ехать со мной?

– Я не могу покинуть вас, чтобы остаться с ней, сэр.

– Ты уверен? Мне не хотелось бы, чтобы ты шел против своих склонностей.

– Женщины это не все в жизни, сэр.

– Неужели? Я думаю, что все… или очень многое, – задумчиво сказал милорд.

– Я очень привязан к Мери, но она знает, что я должен быть с вами.

– Знает? Но справедливо ли это по отношению к ней? Пожалуй, мне не стоит снова тащить тебя на континент.

– Неужели вы не хотите брать меня с собой? Вы не можете так поступить. Сэр… не собираетесь же вы поехать одни? Я… я… я не допущу этого!

– Боюсь, что мне без тебя не обойтись. Но если ты передумаешь, скажи мне. Обещаешь?

– Да, сэр. Если я когда-нибудь передумаю, – ответная улыбка Солтера была угрюмо саркастической.

– Я достаточно эгоистичен, чтобы надеяться, что ты не изменишь своего решения. По-моему, никто, кроме тебя, не выдержит моего мерзкого характера. Помоги-ка мне снять этот кафтан.

– Я никогда не изменюсь, сэр. А что касается характеров… Как будто это для меня важно!

– Нет. Ты – чудо. Мои бриджи. Спасибо.

Он скинул атласные панталоны и стал натягивать белые лосины.

– Не эти сапоги, Джим, другую пару, – он прислонился к столу и забарабанил пальцами по спинке стула.

В комнату постучали, и услышав это, он нахмурился и сделал знак Джиму. Тот пересек комнату и слегка приоткрыл дверь.

– Хозяин твой здесь? – осведомился знакомый голос, при звуке которого лицо милорда посветлело, а Солтер отступил в сторону.

– Входи, Майлз!

Ирландец вошел и окинул взглядом царивший в комнате беспорядок. При виде верховых сапог Джека, он поднял одну бровь и вопросительно взглянул на него.

Милорд ногой подтолкнул стул.

– Садись! Я думал ты в Лондоне.

– Я был там. Вчера я привез Молли, милую мою, домой, а сегодня узнал, что ты уезжаешь.

– А-а.

– И поскольку не могу позволить тебе снова ускользнуть из моих рук, то решил, что поеду сюда и удостоверюсь во всем сам. Ты чересчур верткий, Джек.

– Но я думал заехать к тебе снова, так или иначе.

– Разумеется. Сейчас и поедешь… чтобы остановиться у нас.

– О, нет!

О'Хара положил свою шляпу и хлыст на стол и со вздохом вытянул ноги.

– Господи, как я устал! Джим, там снаружи моя коляска, можешь отнести туда багаж и поскорей.

– Оставь его на месте, Джим. Майлз, это очень великодушно с твоей стороны, но…

– Свои «но» оставь при себе, Джек. Я так решил.

– Я тоже решил. Я действительно не могу…

– Дорогой мой мальчик, ты отправляешься пожить у нас, пока не оживешь. Даже если для этого мне понадобится оглушить тебя и унести на руках!

Мгновенная улыбка сверкнула в глазах Джека.

– Как свирепо! Но умоляю тебя, не говори этих нелепостей о простой царапине. Оживешь! Надо же сказать такое!

– Ты все еще выглядишь больным. Нет, Джек, не хмурься. Не поможет, я непоколебим.

Джим тихо вышел, притворив за собой дверь. Кар-стерз продолжал качать головой.

– Я не могу, Майзл. Ты должен понять, что это невозможно.